Связь между народными промыслами и сложными финансовыми операциями в голове у обывателя без пояснений никак не проявится. Тем не менее, шквал публикаций в местных СМИ наталкивает на саму эту возможность. Более того, генеральный директор ОАО НПБ "Гэсэр" Андрей Оксогоев уверен, что дается искаженная информация о предприятии и о нем лично. Поэтому в интервью "Номер один" гендиректор изложил свою точку зрения на происходящее.

— Каким образом Вы стали участником столь бурных событий?

— На должность генерального директора в 2003 году меня пригласило правительство Бурятии. Тогда оно было одним из акционеров предприятия, владея более 30 процентами акции. Я долго не соглашался, тем более зная, что там происходило после приватизации. На согласие меня подвигли заверения чиновников, которые обещали целый комплекс мероприятий по развитию ювелирной промышленности Бурятии. Сувенирная фабрика с народными промыслами должна была стать ключевым звеном этой программы.

Таким образом в Совете директоров тремя голосами из пяти в 2003 году я стал директором.

Придя на предприятие, я понял всю тяжесть ситуации. Дело в том, что предприятие ранее выступило поручителем по одному из коммерческих кредитов. Самого заемщика уже не было в природе. Задолженность по нему составляла 3,5 килограмма золота. Тогда я понял, зачем меня, банковского специалиста и экономиста, пригласили на предприятие. Помочь фабрике рассчитаться с кредитом.

— Рассчитались?

— Да, конечно. Мы рассчитались в срок. Причем у нас была не фиксированная, но плавающая сумма долга. В условиях, когда золото на бирже дорожало, сумма долга возрастала ежедневно. Договориться на других условиях с кредитором не удалось. Тем не менее, "Гэсэр" рассчитался, вывел свое имущество из-под залога. Это дало возможность предприятию работать.

— "Гэсэр" на сегодняшний день — жизнеспособное предприятие...

— Я помню первую нашу поездку на выставку народных промыслов России "Ладья-2003", где собралось более 200 предприятий со всей страны. В Москве были уверены, что нас более не существует. Тогда потеря промысловых художественных предприятий не была сенсацией. Например, исчез знаменитый Гжельский завод — общероссийский бренд. А ведь "Гэсэр" — также предприятие с историей, если не в сотни, то в десятки лет. Мне было приятно, что Бурятию помнят и знают.

В общем, мы стали единственными из Бурятии членами Ассоциации народно-художественных промыслов России. В 2004 году правительство Бурятии выпустило постановление, согласно которому "Гэсэр" стал местом бытования традиционных народных промыслов Бурятии. В конечном итоге мы не сменили профиль предприятия: чем занимались, тем и занимаемся поныне. Работы "Гэсэра" по-прежнему являются визитной карточкой республики. Последний пример: наши изделия экспонировались на недавних Днях Бурятии в Совете Федерации.

Но, к сожалению, нынешний конфликт не дает возможности уникальному коллективу чеканщиков нормально трудиться и создавать брендовые для Бурятии художественные изделия. Люди рискуют остаться без работы.

— В нескольких публикациях последнего времени "Гэсэр" связывают с фирмой "Байкал-Мост"...

— В 1999 году, еще задолго до моего появления на предприятии, "Гэсэр" стал соучредителем коммерческой структуры "Байкал-Мост". Причем доля "Гэсэра" составляла 87 процентов. В качестве уставного капитала "Гэсэр" внес тогда, в том числе, 1-й и 2-й этажи своего административного здания заводоуправления.

Я ничего не знал о "Байкал-Мосте" и соучредительстве "Гэсэра", пока ко мне не стали подходить люди с просьбами подписать некие рабочие документы. Какие документы? Так вы соучредители формально, объясняют. В общем, лично никаких документов я подписывать не стал, постов в фирме не занимаю. Зато дал доверенность, дабы малознакомый мне тогда "Байкал-Мост" мог заниматься своей деятельностью. У людей там бизнес — пусть работают.

— А в чем суть конфликта тогда ?

— В 2008 году ко мне подошел директор "Байкал-Моста" и предложил продать долю "Гэсэра", то есть все 87 процентов. Пришел сразу с подготовленным договором и передаточными документами. Взамен пакета акций нам были предложены не деньги, не имущество, но всего лишь векселя трех предприятий в Бурятии. Причем предприятий уже не существующих на 99 процентов. То есть предложили отдать собственное заводоуправление. Поэтому я заявил, что не буду ничего продавать и уж тем более менять на липовые векселя.

В ответ, сославшись на технологические трудности, нам отключили коммуникации. Всю зиму фабрика "Гэсэр" простояла без тепла. Мы не сдавались. Тогда наше имущество, которое входило в уставной капитал "Байкал-Моста", продали без нашего участия третьим лицам — частной московской фирме. У меня есть эти договоры купли-продажи. Мы подали в суд, сейчас идет судебное производство.

Кроме того, за период с марта по апрель 2009 года на предприятии прошло уже пять проверок со стороны контролирующих органов.

— Но зачем, на Ваш взгляд, оппонентам поднимать такой шум в прессе?

— Во-первых, мои оппоненты до сих пор желают стать владельцами доли в 87 процентов "Байкал-Моста", которая принадлежит фабрике "Гэсэр". Во-вторых, есть желание "привязать" наше предприятие к событиям, происходящим вокруг "Байкал-Моста" в последние годы. Но выше я объяснил, что мы не участвовали в деятельности фирмы, ограничившись доверенностью.

Не найдя цивилизованных методов работы, наши оппоненты развязали информационное давление на нас. В ряде публикаций местных СМИ дана неверная интерпретация событий и участия сувенирной фабрики в них. Поэтому я вынужден обратиться к общественности с пояснениями.

Кирилл Веснин, «Номер один»