«МК» неоднократно обращался к теме о том кто, как и за какие заслуги становится в Москве нотариусом. Из года в год с завидным постоянством на конкурсах побеждают жены, любовницы и дети высокопоставленных столичных и федеральных госчиновников, представителей правоохранительных органов и даже первых лиц Верховного суда РФ.

В сентябре 2005-го «МК» рассказал о том, что среди победительниц были: супруга главы Росрегистрации г-на Буксмана Ирина, не работавшая по юридической специальности с 1996 года; молодая любовница пожилого президента Московской городской нотариальной палаты (МГНП) Виктора Репина Елена Борунова (методист орготдела МГНП; сын Репина - московский нотариус, победитель конкурса); супруга зампреда Верховного суда РФ Владимира Радченко Людмила (их сын Илья — тоже столичный нотариус и тоже победитель конкурса). В Бурятии до недавнего времени подобная практика не наблюдалась. Однако времена меняются...
Тебе половина и мне половина

...Частный нотариат появился в России в 1993 году. Государственные нотариусы в Москве занимались в основном наследственными делами и о тех временах вспоминают с ужасом: едва оправившись от похорон, несчастные вдовы и старики занимали к ним очереди на рассвете, в приемных было не протолкнуться. Идти в госнотариат никто из юристов не хотел: работы - не продохнуть, денег - оклад да изредка подношения благодарных клиентов. В 1996 году госнотариусы «оптом», без всякого конкурса, стали в одночасье нотариусами частными - так в Москве решено было бороться с бесконечными очередями. Профессия нотариуса стала очень доходной. Поскольку все места в Москве давно и надежно заняты (всего на столицу 650 контор), с конца 90-х, чтобы стать нотариусом, нужно не только иметь высшее юридическое образование, пройти стажировку и получить лицензию, но и выиграть конкурс. Статус у нотариуса пожизненный, лишиться должности можно лишь по решению суда или добровольно сложив с себя полномочия.

- Поскольку в комиссии половина чиновников из Росрегистрации по Москве, а половина - из МГНП, то и «победителей» конкурса, похоже, делят 50 на 50: т.е. половина из них - люди палаты, половина - «креатуры» чиновников из Росрегистрации, - полагает председатель профсоюза работников нотариата Москвы, заслуженный юрист РФ Юрий Вишневский.

Игра без правил

- Все это знают и молчат, потому что боятся потерять место. Большинство московских нотариусов - это женщины, которые работают честно и никогда ни слова не скажут против руководства нотариальной палаты, что бы те ни творили, - продолжает Вишневский. - Потому что именно руководство МГНП решает, кого через суд лишить лицензии, а кого прикрывать до последнего. От ошибок в работе не застрахован и самый добросовестный нотариус, но если они становятся предметом разбирательств, то судьба любого - всецело в руках руководства. Лояльность к правлению - своего рода индульгенция для дальнейшего спокойного существования. Все заявления и жалобы от граждан в МГНП сортируются по разным «папочкам»: этих мы трогать не будем, потому что свои, с этих можно что-то поиметь за то, что не дадим делу ход, а несговорчивых можно и под суд отдать. И эта система поставлена на поток.

Нотариус Владимир Провоторов испытал все прелести этой системы на собственной шкуре. Орден Красной Звезды, Знак Почета, 13 медалей, орден и медаль правительства Афганистана, где Провоторов заработал сахарный диабет, оказались ненужными побрякушками против чьего-то очень сильного желания прибрать к рукам его должность. Уйдя в отставку, служил в госнотариате, потом стал частнопрактикующим нотариусом, от людей слышал лишь благодарности, жалоб ни одной не имел.

Провоторов лежал в больнице на операции, когда к нему в контору нагрянула проверка из московской нотариальной палаты. Естественно, ни документы, ни пояснения проверяющим он давать не мог. Впрочем, этого от него и не требовалось.

- Итоги проверки сфальсифицировали и по надуманным основаниям обратились в суд, - рассказывает Владимир Григорьевич. - Почти год палата доказывала, что я нарушил закон: но нарушений не было, а сама тяжба с самого начала была полным абсурдом.

Несмотря на то, что в итоге нотариальная палата отказалась от иска к Провоторову, палата своего - т.е. его должности - все же добилась. В результате нервного потрясения Владимир Григорьевич заработал инвалидность: у него обострился сахарный диабет, стали отниматься ноги. Врачи поставили вопрос ребром: останешься на работе - ляжешь в гроб. Провоторов выбрал жизнь и написал заявление об уходе. Его место досталось «своим».

Глухой не услышит, больной не поймет...

В Бурятии в похожую ситуацию попала один из самых опытных нотариусов Галина Васильченко. 36 лет проработала в органах юстиции, затем в нотариате. Неудивительно, что в 1998 году ее почти единогласно избрали президентом нотариальной палаты РБ. За все это время претензий не было, одни благодарности. Но все изменилось, когда с запада России к нам пришли другие «правила игры».

Во-первых, должность президента палаты из общественной превратилась в оплачиваемую. Получать 23 тысячи рублей в месяц за президентство и параллельно вести частную нотариальную практику - очень заманчиво. Второе: на должность президента палаты, возможно, срочно понадобился нотариус, лояльный чиновникам Управления федеральной регистрационной службы по РБ. И вот в 2004 году нотариусы голосуют за «удобную» кандидатуру, проведя в президенты Бурятской нотариальной палаты Надежду Сандакову. Васильченко не стала бороться за место президента, сосредоточившись на частной практике. Однако ее опыт и влияние на нотариальное сообщество республики оказались слишком велики, чтобы ее могли оставить в покое даже на рядовом посту нотариуса. С ее уходом «ловились аж три зайца» - убиралась «оппозиция», появлялось «доходное место» в ее нотариальном округе и третье - нотариусы стали бы «шелковыми и ручными». Дело в том, что в Улан-Удэ насчитывается 20 нотариальных округов, за каждым из которых закреплен определенный участок. Увеличивать число нотариусов нельзя (лишь недавно Народный Хурал принял решение несколько увеличить квоту), можно лишь поставить «своего» человечка на освободившееся место. Снять же нотариуса можно легко - за «нарушение морально-этических норм», которые четко в законодательстве о нотариате не прописаны, что дает поле деятельности для его более чем расширенного толкования. Например, по «многочисленным жалобам» граждан. Которые нетрудно организовать в нужном русле. Если до опалы жалоб на Васильченко практически не было, то недавно «появилось» аж пять жалоб граждан. Корреспондент «МК» встретился почти со всеми авторами писем.

В основном они были недовольны большим количеством документов, которые требуются для оформления нотариальных действий, и пошли консультироваться наверх. А там их соответствующим образом «проконсультировали». На приеме у заместителя руководителя федеральной регистрационной службы по РБ Татьяны Бальчуговой (ведомства, надзирающего за деятельностью нотариусов). Там же большинство написали заявления против опального нотариуса. Причем в двух заявлениях тексты жалоб совпадают почти дословно, словно кто-то диктовал, а жалобщик тщательно записывал. Как будто записывалось не как было, а как «нужно». Известно - социально адаптированные люди не пойдут жаловаться и писать кляузы без серьезного повода, а вот людьми обиженными легко манипулировать. И именно они, не до конца понимая сути происходящего, становятся непосредственным орудием для акции против неугодного нотариуса! Так, один из недовольных, пенсионер Семен Онгоев, почти ничего не слышит, но тем не менее пишет жалобу таким образом, как будто между ним и нотариусом состоялся полноценный диалог. Другой, Николай Черных, написал заявление после неудачной для него тяжбы за наследство, в результате которой имущество отошло к прямым родственникам, каковым он не является. Его упорство, по мнению родственников, вообще имеет «весеннее объяснение». «Мы уже привыкли к тому, что по весне Николай Пантелеймонович думает по-особому, и, честно говоря, уже устали от его «сюрпризов», - сообщил мне один из его племянников.

Однако процесс по «досрочному освобождению» доходного места набирает обороты. Но что в этом случае произойдет со всем нотариальным сообществом республики, которое, получив жестокий урок послушания, отныне станет действовать с оглядкой на высокое начальство? Не исключено, что после всего этого московский вариант «родственно-интимных» связей при назначении нотариусов станет в Бурятии нормой, а не нечто выходящим из правил.

Елизавета Маетная, Дмитрий Родионов, «МК в Бурятии»