Директор компании «Экоальянс» Игорь Алексеев и житель Улан-Удэ Александр Кононов в программе «Мнение» радиостанции «Эхо Москвы» комментируют ход реформы по обращению с твёрдыми коммунальными отходами, проблему ликвидации несанкционированных свалок, обоснованность тарифа за вывоз мусора, изменения, происшедшие для жителей Бурятии после начала реформы, причины, по которым до сих пор не запущены в действие мусоросортировочные станции, и другие темы.

Александр Кононов считает, что для него с началом мусорной реформы ничего не изменилось: «Я плачу практически в пять раз больше, а что было, то и есть – я как ходил с мусорным пакетом до бака, так и хожу. Сейчас я хотел бы выяснить, какие обязанности есть у регионального оператора и что он должен делать».

Игорь Алексеев для начала предложил попробовать понять, для чего вообще нужен региональный оператор: «Это компания, занимающаяся комплексным прочитыванием ситуации по всей республике. Если вы, как обыватель, живёте, например, на Смолина 54 и вас ничего не интересует, вы нигде не бываете – тогда да, для вас ничего не изменилось. Но если смотреть глобально, то проживая на Смолина, 54, вы находитесь в первой зоне работы регионального оператора - а это и Баунтовский район, и Северо-Байкальский, и Муйский, и во всех районах что-то должно было поменяться. Понятно, что вас, как обывателя, это может и не интересовать, но если природе и Байкалу наносится меньший ущерб, вас это должно интересовать?».

Александр Кононов не считает, что его интересы ограничены только собственной квартирой: «У меня сейчас жизнь немножко поменялась, и я практически всё время передвигаюсь на колёсах, бывая там, куда Макар телят не гонял. Конечно, в я не поеду в Северо-Муйск, чтобы удостовериться, как там всё происходит, но по работе регионального оператора я думаю, что могу сделать вывод и здесь, в Улан-Удэ – не может же быть, что один и тот же оператор работал там хорошо, а здесь плохо».

По мнению Игоря Алексеева, населению должно быть небезразлично, каким мусоровозом у него будут забирать мусор: «Насколько он экологически безопасен, какого он поколения, не течёт из него на землю гидравлическое масло, каковы выхлопы, но вас это, видимо, не интересует».

Александр Кононов предложил оппоненту не валить всё в одну кучу: «Техническое состояние автомобиля и региональный оператор – это, на мой взгляд, совершенно разные вещи. Вы эксплуатируете автомобиль – понятно, что для его эксплуатации нужны деньги, нужно всё вовремя делать, и чем больше вы вкладываете денег, тем больше машина будет ходить. Но какое отношение это имеет ко мне - это же ваша машина! Вы же не интересуетесь, как я эксплуатирую свою машину - это моя проблема».

Игорь Алексеев вспомнил предыдущую схему уборки мусора в столице Бурятии: «В частном секторе Улан-Удэ на вывозе мусора раньше работали люди на своих машинах – те, у кого был длинный полуприцеп. Он проходил по пригородным улицам собирал и увозил мусор, но куда – вот вопрос. А у регионального оператора на всех машинах установлен ГЛОНАСС - мы знаем, где мы собираем мусор, и куда мы его повезём - явно не в лес. А вы уверены, что забирая ваш мусор, он ехал не в лес?».

Александ Кононов уверен, что его мусор забирали машины с коммунального хозяйства: «Я не думаю, что они вывозили мусор в лес. Я знаю, кто возит мусор в лес – это люди, которые построили большую деревню вокруг города, потому что им так выгоднее и дешевле. У него остался строительный мусор, он его сгрёб в свой грузовичок, вывез поближе и вывалил, потому что ему так удобнее».

Игорь Алексеев взялся ответить, почему так происходило: «Потому что раньше управляющие компании на своих площадках следили, чтобы им никто лишнего мусора не вёз, а сейчас привозят всё подряд, и просят регоператора всё это убрать. Сейчас региональный оператор совместно с природоохранными структурами навтыкал по периметру фотоловушек - и люди теперь бояться вываливать мусор в лес».

Александр Кононов привёл в пример негативную ситуацию с мусором недалеко от Улан-Удэ: «В Иволгинском районе за сопкой, на которой написано «Ом мани падме хум», у меня ощущение, что люди просто перебрасывают свой мусор через забор, потом ветер этот мусор несёт – вся сопка усеяна бытовым мусором».

Игорь Алексеев не согласился с оппонентом: «Александр, давайте с вами подъедем к этим людям и спросим - куда у вас сейчас уходит мусор и кидаете ли вы его, как вчера, через забор? И вам там, в Иволгинском районе, скажут - у нас есть установленный день, когда к нам приезжает мусоровоз и всё забирает - нам нет смысла кидать мусор через забор».

Александр Кононов задался вопросом: «Почему по всей России у нас опять ввели монополию? Почему нельзя сделать два, три или четыре региональных оператора, чтобы была какая-то конкуренция. А мы сейчас создали ещё одного монополиста, которого теперь отсюда не выковыряешь никаким образом, и он диктует нам цены, а насколько они обоснованы, никто не знает. Я пытаюсь узнать - кто выгодоприобретатель всего этого дела?».

Игорь Алексеев привёл в пример муниципальное предприятие, которое само отказалось от работы на рынке твёрдых коммунальных отходов: «Сейчас мы столкнулись с тем, комбинат по благоустройству, выполняя подряды по Железнодорожному району, полностью отказался от выполнения работ с первого июля 2019 года. То, что сейчас творится на этой территории, не совпадает с их желаниями - они не укладываются в те цены, которые им предлагают – видимо, большие накрутки».

Александр Кононов проиллюстрировал свои слова ещё одним примером из района Бурятии: «Я недавно съездил в Турку, где разговаривал с местным жителем. Спрашиваю – что поменялось - ничего не поменялось!».

Игорь Алексеев задал встречный вопрос: «А в Турке откуда образовалась свалка в 20 тысяч кубов? С 70-х годов жители Турки возили туда мусор, но теперь они его туда не возят. У нас в Турке есть предприятие - МУП ЖКХ «Туркинское», которое очень качественно занимается мусором. Наша задача, чтобы старые свалки не росли, и новые не появлялись».

Александр Кононов отчасти согласился с тем, что новые свалки не образуются, но и старые, по его мнению, никуда не деваются.

Игорь Алексеев и на этот раз не согласился с собеседником: «Почему же? Мы заключили соглашение – у нас 355 вполне легальных свалок, о которых знает минприроды. В соглашении сказано, что этими свалками будет заниматься министерство природных ресурсов через федеральные программы, ликвидируя накопленный ущерб. Что касается новых свалок, на следующей неделе мы начинаем уборку 158-ми свалок по Улан-Удэ».

По мнению Александра Кононова, подушевой тариф на вывоз мусора несправедливый: «Не может двухлетний ребёнок производить столько же мусора, сколько взрослый человек».

Игорь Алексеев привёл пример, доказывающий, что дети тоже производят мусор: «Норматив – два кубометра мусора на человека в год, и тут спорно, от кого будет больше мусора. Например, трёхмесячный ребёнок производит больше мусора, чем трёхгодовалый – например, куда девать памперсы или баночки из-под детского питания? Но, мы считаем, что мусор должен уменьшаться за счёт его сортировки и продажи, как вторсырья – это возвратные средства. Кстати, мы предусмотрели возвратные средства в тарифе этого года от работы двух мусоросортировочных станций - 50 миллионов рублей за девять месяцев работы. Прошло три месяца, но мы до сих пор не можем получить документы на эти мусоросортировки. Они отремонтированные, готовые, но пока они не работали в течение от семи до десяти лет, в санитарно-защитной зоне появился нормальный жилой дом. А санитарно-защитная зона делается для того, чтобы не воздействовать на здоровье человека. Пока не будет убран этот дом, работать нельзя. Старая администрация ничего не делала для горожан, слава богу, новая администрация начинает смотреть по-другому».

Александр Кононов продолжил приводить примеры негативных, по его мнению, последствий мусорной реформы: «Ты едешь по тому же Поселью, и на каждом заборе висит мешок - очень красиво!».

По словам Игоря Алексеева, это отдельная история: «Ко мне недавно приезжал глава Хомутовского муниципального образования Иркутской области со своим земельщиком-юристом, потому что им сказали, что в Бурятии вывозят мусор из частного сектора, а в Иркутской области его вообще не вывозят. В Бурятии житель имеет право повесить мешок с мусором на забор или положить его в специальный ящик у забора – гости из Иркутска смотрели на всё это восторженно - мусор вывозится, а это значит, что он не пойдёт в овраги и в леса. В газете «Ангарские огни» потом вышла статья о том, как глава Хомутовского муниципального образования выступал в Законодательном собрании Иркутской области - в Бурятии в частном секторе мусор собирают, а в Иркутской области – нет, а там жители валят мусор в лес, как хотят».

Александр Кононов вернулся к своему вопросу: «Почему всё-таки у нас один региональный оператор на всю республику? Почему у меня нет права заключить договор с другим оператором, потому что он мне больше нравится или цена у него ниже и услуги интереснее?».

Игорь Алексеев поделился опытом своей работы в Иркутской области: «13 лет назад время город Шелехов был разделён между четырьмя управляющими компаниями, и у каждой управляющей компании был свой перевозчик - в итоге одни с границ своей территории перетаскивали мусор другим, и так далее. А потом пришёл мэр и сказал - меня не интересует, сколько будет управляющих компаний - в городе должно быть чисто - я бы хотел попробовать эксперимент с одним перевозчиком. И с того момента мы были в Шелехове монополистами - город не хотел ничего менять, его всё устраивало, потому что мы отвечали за географию и мусор не шёл в леса. Кстати, если в Иркутской области закопать мешок с мусором, то он со временем будет только зарастать новым слоем земли и травы, а в Бурятии земля выталкивает весь мусор – это северная территория. Поэтому тут и клады находят чаще, поэтому и мусор всегда всплывёт наружу, и разлетится по территории – его нельзя здесь закапывать».

Александр Кононов в заключение спросил оппонента: «Чего нам ждать в плане тарифов, и как вся система работы с мусором будет выглядеть в дальнейшем?».

Игорь Алексеев считает, что ждать надо очень много интересного: «Лавочки будут из ПЭТ (распространённый пластик – ред.), тротуарная плитка будет из ПЭТ, даже якорные цепи, висящие где-то, будут из ПЭТ, и мы перестанем захоранивать этот пластик. Торговые сети и население не будут платить за упаковку, которая потом пойдёт на обязательную переработку, как вторсырьё – все эти меры уже приняты, и вот-вот должны начать работать. Самое главное – надо предотвратить образование новых свалок, правильно направить потоки мусора, забрав его у населения. Далее, учёт должен быть прозрачным для всех. Я могу вам дать ссылку, на которую вы нажимаете и видите, где топчутся наши машины по всей республике. Задача регоператора - к концу года совместно с минприроды сделать электронный вариант территориальной схемы, на которой должна быть обозначена каждая контейнерная площадка, её состояние, количество контейнерных баков, когда, как и кем она возится, контактный телефон. Что мы имеем сейчас? С первого апреля мы начали работать в Улан-Удэ, и нам предоставили официальные данные - в городе 622 контейнерные площадки. Но, по факту, их оказалось 1650! Как город мог так значительно ошибиться? Значит, кто-то возил мусор втёмную, но сейчас всё должно выйти из тени, должна появиться прозрачность, и люди должны знать, за что они платят, и куда вывозится их мусор».