Журналист, автор книг, сотрудник издательского дома «Буряад Унэн» Александр Махачкеев комментирует историю появления в Забайкалье карымов, политику русской православной церкви и светских властей на территории Забайкалья в отношении местного населения, взаимоотношения бурят, старообрядцев и карымов, известных общественных деятелей, предпринимателей из карымов, и другие темы.

– Книга называется «Карымы в Бурятии: история и география поселений русско-бурятских метисов». Естественно, до прихода русских были, наверное, другие метисы – допустим, сюда добирались представители индоевропейских народов и Средней Азии – мы же знаем, что даже Марко Поло добрался до Пекина. Процесс смешения наций происходил всегда со времён рождения Адама и Евы, и все народы представляют собой смешение разных этнических групп, тем более сейчас, в эпоху глобализации. Что касается термина «карымы», то есть такое слово «хари́» – если девушка вышла замуж, то она уже становится «хари», то есть, ушедшей в другой род, в другую семью. От этого монгольского и бурятского слова и произошёл термин «карымы» – ушедшие от части монгольского народа, они постепенно перешли в состав русского народа. Карымы до революции были, в том числе, достаточно устойчивой группой тех бурят, которые перешли в православие. Тогда у нас было сословное общество с дворянами, мещанами, и так далее, которое при этом чётко делилось ещё и по вероисповеданию – православные, мусульмане, иудеи, лютеране, буддисты, и так далее. В царской России православная вера была тотально господствующей, и если бурят принимал православие, он практически выходил из состава своего народа, и постепенно переходил в состав русского народа – так было не только с бурятами, но и с другими иноверцами и инородцами, как их тогда называли.

– Пришедшие в XVII веке в Забайкалье казаки, естественно, нуждались в женщинах – они пленили местных женщин и жили с ними –соответственно, бурятки крестились и таким образом создавались православные семьи, от которых появлялись метисы православной веры – от них, наверное, и произошли первые карымы. Кстати, процесс создания межнациональных семей был обоюдным – европейские женщины появились здесь, что называется, вторым эшелоном. У Балдаева описывается такая история – один бурят оказался в остроге, долго там жил, сошёлся со вдовой одного казаков, а потом забрал её и вернулся в своё племя – от этой семьи пошли метисы, которые жили среди бурят.

– Переход в православие закреплял и народ, и территорию за российским государством – это была целенаправленная, и, я думаю, достаточно оправданная политика, потому что буряты были кочевниками – они могли в любой момент собраться и уйти в Монголию, которая тогда была территорией Китая, находившегося под властью маньчжурской династии Цинь. Тогда самым ценным считалась не только территория, но и те люди, которые на ней жили, потому что они платили ясак или налог.

– На территории Западной Бурятии оказывалось очень сильное вооружённое сопротивление появлению казаков в течение многих лет. Сопротивлялась в основном конфедерация, состоящая из эхиритов, булагатов, хонгодоров и других более мелких родов, и эта война длилась почти столетие, постепенно затухая в XVIII веке. Именно из-за этого сопротивления первые остроги – Баргузинский, Верхнеудинский, Селенгинский – появились на восточной стороне Байкала. Казачьи отряды встретили ожесточённое сопротивление на западной стороне Байкала, и поэтому обошли озеро с севера, появившись в Забайкалье, где вооружённого сопротивления они практически не встретили – в основном это было добровольное принятие подданства России, что объяснялось геополитическим фактором в виде Китая. Фактически, перед Забайкальем стоял жёсткий выбор – или подданство империя Цинь, или подданство Российской империи, и после вхождения в Российское государство центр формирования бурятской нации перенесся из Предбайкалья в Забайкалье, что в итоге вылилось в создание Бурятской АССР почти сто лет тому назад. А долгое военное противостояние к западу от Байкала триста лет назад сказывается до сих пор, исторические обиды не забыты – в Братске до сих пор помнят, что братский острог трижды сжигали буряты, поэтому там процессы смешения народов шли медленнее, а в Забайкалье карымов было гораздо больше, чем на территории нынешней Иркутской области, где сёл с компактным проживанием русско-бурятских метисов практически нет. В Бурятии же, в Хоринской степной думе в своё время было Курбинское отдельное общество православных крещёных бурят в районе сёл Унэгэтэй и Курба на территории нынешнего Заиграевского района. Около села Дабатуй в Бичурском районе до сих пор есть кладбище, где на могилах с крестами лежат чугунные плиты, которые отливали на Петровском заводе. На плитах написано, например, так: «Здесь погребён православный инородец Хоринского ведомства Барун-Хоцайского рода Степанов такой-то» – и таких целое кладбище. Эти люди оставались православными крещёными бурятами в течение долгого периода времени, не переходя в состав русского народа. Эти могилы датируются концом XIX - начала XX веков, и подобные захоронения есть и в других сёлах. В Хасурте Хоринского района на православном кладбище есть могильная плита, на которой написано: «Раб Божий, инородец Вахрушев Пётр Андриянович, после себя оставил поколение в 42 человека». В Дабатуе есть ещё такие надписи: «Здесь покоится раба Божия, инородческая жена Федота Емельяновича Степанова, из буряток выкрещенная Феодосия Арьяновна, жившая от роду 97 лет» – то есть, её отцом был бурят Арья, и очень многие, судя по могилам, там были долгожителями. Большой и богатый род Степановых очень тесно общался с бурятами, и в итоге часть из них в годы гражданской войны ушла в Монголию, кто-то уехал в Великобританию, а часть осталась. Некоторые Степановы перешли в состав русского народа, а часть вернулась в состав бурятского народа, и практически у всех есть черты метисов.

– В Верхнеудинске были известные карымы, а один из них даже стоял во главе города – вторым городским головой был купец второй гильдии Александр Петрович Лосев – его отец, купец первой гильдии Пётр Дмитриевич был крещёным бурятом. так Потомственный дворянин Анемпондист Иванович Разгильдяев, атаман Забайкальского казачьего полка в городе Верхнеудинске был выходцем из бурят и эвенков, а его внук Пётр Тиуртиевич Трунёв был краеведом, меценатом и первым местным декабристоведом, занимавшим совершенно особое место в общественной и культурной жизни Верхнеудинска.

– Очень много карымов было при Хоринский степной думе – большинство из них знали бурятский язык и говорили на нём лучше бурят – один из хоринских карымов был в числе первых руководителей Агинского округа. Вообще, карымских сёл по всей республике много, но если спросить потомков карымов сейчас, то никто не скажет, что он карым. Чётко делятся на карымов и семейских только два села –Унэгэтэй и Хасурта. В Унэгэтэе сначала жилы только карымы, но потом из-за нехватки земли в других местах к ним подселили семейских, из-за чего там шло долгое противостояние, и было два кладбища – карымское и семейское. На этом противостоянии часть унэгэтэйцев гордо бьёт себя в грудь: «Мы – карымы!».