В то время как большинство стран Европы вводят жесткие ограничения и закрывают границы, пытаясь остановить распространение коронавируса, Швеция демонстрирует нордическую невозмутимость на грани беспечности. Власти не принимают практически никаких эпидемиологических мер: открыты школы и детские сады, многолюдно в парках и скверах, в кафе сидят посетители, а приезжие с удивлением отмечают, что практически никто не носит масок. И, похоже, правительство не собирается вводить ограничения — даже несмотря на то, что стране предсказывают вспышку заболевания, сопоставимую с итальянской. Уже сейчас смертность от COVID-19 составляет 12 процентов, а в Италии на пике эпидемии она дошла до 13 процентов. «Лента.ру» выяснила, как местные жители воспринимают отсутствие карантина, почему власти предпочитают рекомендовать, а не запрещать, и какие проблемы шведской политики вскрыла пандемия.
Советы вместо карантина
24 января 20-летняя жительница Швеции вернулась в родной Йёнчёпинг из китайского Уханя — это была обычная туристическая поездка, о которой можно было бы рассказать друзьям и коллегам. Однако вышло так, что об этом путешествии узнала вся страна. Именно с Йёнчёпинга началось распространение коронавируса в Швеции.
Второй случай заражения выявили спустя почти месяц — 26 февраля, но с тех пор новые больные появлялись почти каждый день. И если сначала число инфицирований не превышало пары десятков человек, то спустя две недели уже перевалило за тысячу.
Правительство стало принимать меры, чтобы приостановить темпы заражений. В середине марта Швеция запретила въезд для неграждан Европейской экономической зоны и Швейцарии. Правда, в этом вопросе не обошлось без настоятельной рекомендации Еврокомиссии, поскольку Стокгольм не хотел принимать подобных мер и выходить за рамки своей расслабленной политики.
Затем страна одной из первых разорвала прямое авиасообщение с Ираном: там было уже несколько десятков тысяч заболевших. Потом МИД попросил шведов не ездить без крайней нужды в Италию. Вскоре это коснется и других стран мира — но тоже на уровне рекомендаций. После этого в стране запретили мероприятия более чем для 500 участников, а с ростом числа заболевших и умерших правительство решило ограничить собрание в одном месте количеством 50 человек.
Правительство даже отменило тестирование Högskoleprovet (аналог российского ЕГЭ) — оно дает право на поступление в вузы. Старшеклассников и студентов перевели на онлайн-обучение, стало больше плакатов с просьбой соблюдать меры предосторожности, люди стали чаще носить маски и… все.
Кафе и рестораны до сих пор работают, детские сады и начальные школы — тоже, передвижение по городу никак не ограничено. Более того, главный эпидемиолог Швеции Андерс Тегнелл сообщил, что ходить на работу и в школу можно даже тем, у кого в семье обнаружили зараженного коронавирусом. Он, конечно, оговорился, что лучше остаться дома, однако это вновь не вышло за рамки рекомендательной манеры, которую Стокгольм выбрал в теме борьбы с пандемией.
Швеция воплотила намерение британского премьера Бориса Джонсона — тот тоже не хотел вводить жесткий карантин, понадеявшись на иммунитет граждан. Однако вскоре и сам Джонсон заболел, и смертность в Великобритании обогнала итальянскую, — в результате Лондон все же ввел карантинные меры.
Между тем оптимистичный Тегнелл продолжал настаивать на том, что жесткий карантин бесполезен. Хладнокровие, оставившее британцев, все же не покинуло главного эпидемиолога Швеции.
«
По нашим подсчетам, жители уже в мае смогут выработать иммунитет [против коронавируса]. Сейчас страна пережила пик заболеваемости и вышла на плато», — уверенно возвестил он в середине апреля. Правда, это был уже второй раз, когда Тегнелл говорил о пройденном пике, — то же самое он заявил 6 марта, когда в стране зафиксировали около 150 случаев инфицирования. Однако первый расчет оказался неудачным: через 11 дней число больных увеличилось в десять раз.
Несмотря на это многие шведы продолжают поддерживать политику правительства. Среди них и старший научный сотрудник американского Института Катона Йохан Норберг. По его мнению, важно обращать внимание не на то, на что Швеция не решилась, а на то, что все-таки было сделано: гражданам дают все нужные рекомендации:
«Мы выделяемся той политикой, которую проводим, но не ее результатами». Норберг считает, что правительству стоит доверять гражданам и рассчитывать на них — в этом он, очевидно, солидарен со Стокгольмом, который ни за что не хочет отказываться от «политики рекомендаций».
Власти не зря рассчитывали на шведов: согласно статистике, подавляющее большинство населения (98 процентов) действительно кардинально изменило образ жизни. Те, у кого была возможность, перешли на удаленную работу, люди стараются как можно реже бывать на улице, как можно чаще мыть руки и не приглашать гостей.
На то есть свои причины, отмечает историк Ларс Трагард. В первую очередь шведы доверяют не только правительству, но и науке — именно к ней и отсылают чиновники и плакаты, призывающие чаще мыть руки и соблюдать социальную дистанцию.
Вирус миру не помеха
Однако текущее положение можно объяснить не только национальными особенностями шведов, но и их внутренней политикой вообще. «Конституция запрещает правительству вмешиваться в дела административных органов, в том числе общественного здравоохранения», — указывает Ларс Трагард.
Агентство общественного здравоохранения (АОЗ), которое сейчас фактически отвечает за борьбу с эпидемией, относится к министерству здравоохранения и социальных дел. Несмотря на это в повседневной работе АОЗ от чиновников из министерства не зависит. Стороны договариваются о вводимых в сфере здравоохранения мерах, однако именно агентство выпускает рекомендации — и шведы в первую очередь обращают внимание на них.
При этом даже для того, чтобы получить право перевести старшеклассников и студентов на дистанционное обучение, правительство должно было договориться с парламентом. В этом случае депутаты согласились, но введение более жестких мер вызывает сложности. Чтобы накладывать какие-либо ограничения, шведский кабмин должен буквально нарушить шведскую конституцию, которая запрещает вводить чрезвычайное положение в мирное время. И, похоже, даже пандемия COVID-19 для этого причина недостаточная.
Пытаясь решить проблему и сделать что-то большее, чем выпустить новый пакет рекомендаций, депутаты предоставили правительству особые полномочия, действующие с 18 апреля до 30 июня: оно может вводить ограничения без одобрения парламента. Но и тут возникают сложности: вопрос должен быть настолько срочным, что дожидаться его обсуждения в парламенте нельзя. В противном случае законодатели смогут отменить любое решение министров, даже принятое в рамках особых полномочий.
Из-за этого сложности возникают даже с введением комендантского часа — относительно мягкой меры по сравнению с полным ограничением передвижения. Правительство считает, что такое вмешательство будет означать ограничение свобод и прав, которые гарантирует конституция.
Спасение утопающих
Между тем Стокгольм пытается спасти не только людей, но и экономику. «Вы не можете держать блокировку в течение нескольких месяцев, это невозможно. Это убьет все сферы бизнеса. Безработные люди — большая угроза для общественного здравоохранения», — считает Тегнелл.
Стокгольм не просто так опасается за экономику: ВВП может сократиться на 10 процентов уже в 2020 году. К декабрю более миллиона жителей могут остаться без работы — почти в два раза больше, чем в 2019-м
Правительству уже пришлось увеличить расходы на 100 миллиардов крон (9,2 миллиарда евро) для помощи гражданам и бизнесу. Компаниям отсрочили выплату налогов, арендодателям компенсируют часть убытков, а малому и среднему бизнесу повысят займы.
Стокгольм не забыл и об индивидуальных предпринимателях: фактически им вернут часть налогов, которые они еще не успели выплатить, чтобы компенсировать убытки. Правительство полагается на то, что предприниматели будут честны, однако доверие Стокгольма имеет границы: налоговые службы проведут внеплановые проверки тех, кто пользуется льготами.
«Правительство думает: пусть люди умирают»
Впрочем, не все шведы доверяют Стокгольму, у политики правительства много критиков. 14 процентов опрошенных считают, что общественному здравоохранению уделяется слишком мало внимания по сравнению с экономикой. Они приводят аргументы, возразить на которые сложно: число мест в больнице на тысячу человек меньше, чем в других странах Европы.
В Швеции всего 510 коек интенсивной терапии, за год через них проходит 45,5 тысячи пациентов. Если число заражений увеличится, больницы просто не смогут принять всех людей: расчет на то, что пациенты в клинике будут проводить максимум две-три недели, в случае же с коронавирусной инфекцией госпитализация может затянуться на месяц, а то и больше.
«Мы пытаемся замедлить распространение вируса, чтобы справиться с приходящими пациентами», — заверяет главный эпидемиолог Андерс Тегнелл. Он сохраняет спокойный вид, однако всем очевидно, что правительство на самом деле не хочет допустить обвала системы здравоохранения. В Швеции уже установлены холодильные контейнеры, которые могут вместить около тысячи трупов, а в Гётеборге (на западе страны) открыты большие полевые госпитали. Но и эти меры подвергаются критике.
«Правительство полагает: раз остановить коронавирус нельзя, то пусть народ умирает (...), — заявила исследователь вирусной иммунологии Каролинского института Сесилия Содерберг-Науклер. — Они не понимают, что совсем скоро в Стокгольме начнется острый дефицит палат интенсивной терапии, и тогда будет уже поздно действовать. Все это крайне опасно».
Против бездействия властей выступили и другие представители сферы здравоохранения. 21 апреля группа из 22 врачей, вирусологов и ученых опубликовала обращение к правительству с призывом вмешаться в ситуацию. «Подход должен быть радикально иным: нужно увеличить социальную дистанцию, закрыть все школы и рестораны (...). Поместите на карантин всю семью, если один из ее членов заражен», — просят они. Специалисты считают, что органы здравоохранения уже не справляются, и скоро Швеция сравнится с Италией по проценту летальных исходов.
Однако Тегнелл на эту критику отвечает, что ситуация в Швеции и Италии разная, однако действия Стокгольма и Рима не сильно отличаются по сути. «В целом все европейские страны пытаются делать одно и то же. Мы [в Швеции] тоже пытаемся замедлить распространение коронавируса изо всех сил, но применяем для этого иные средства. В основе всех наших действий лежит принцип добровольности», — объясняет Тегнелл.
В Стокгольме ссылаются на то, что такую политику поддерживает большая часть граждан, только не упоминают, что большая часть составляет всего 52 процента. Перевес в сторону противников карантина небольшой, и чем больше людей умирает, тем больше шансов на кардинальное изменение позиции шведов.
«Боюсь, что Швеция взорвется»
Эпидемиологическая ситуация в стране действительно не такая уж безоблачная: зарегистрировано уже почти 19 тысяч подтвержденных случаев заражения на 10 миллионов населения. В то же время в соседних странах дела обстоят лучше: Финляндия, Норвегия и Дания решили не расслабляться и приняли жесткие карантинные меры еще до того, как число зараженных перевалило за тысячу. Там закрыли границы, запретили массовые мероприятия и ограничили передвижение людей. Возможно, именно благодаря этому удалось сдержать распространение заразы: в Дании число зараженных составляет 8 тысяч, в Финляндии и Норвегии — 4 и 7 тысяч соответственно.
Если говорить о смертности, то по сравнению с соседями дела в Швеции идут и того хуже: официально зарегистрировано 2274 умерших, что в 10 раз больше, чем в соседней Норвегии. Летальность в стране сейчас составляет почти 12 процентов, в то время как у соседей она колеблется между 2 и 3 процентами. По смертности шведы имеют все шансы догнать Италию — там она достигла 13 процентов.
Стокгольм возражает: проведено всего 75 тысяч тестов, так что рано оплакивать страну и критиковать правительство. Решение о массовом тестировании приняли совсем недавно, 17 апреля: глава министерства здравоохранения и социальных дел Лена Халленгрен заявила, что в стране готовятся проводить по 50, а то и по 100 тысяч анализов в неделю. Правительство рассчитывает, что после проведения массового тестирования процент летальности может значительно сократиться.
Справедливости ради, в некоторых европейских странах, где уже давно действует жесткий карантин, ситуация не лучше: вопреки стараниям правительства Франции, число погибших от пневмонии COVID-19 уже перевалило за 22 тысячи человек (по 30 погибших на каждые 100 тысяч населения). Продление ограничений пока не решило проблемы: в стране еще даже не преодолен пик заболеваемости.
Йохан Норберг пытается сгладить напряжение, возникшее между государством и народом. Он напоминает, что смерть человека с положительным тестом на коронавирус вовсе не означает, что он умер от пневмонии, — виной этого может быть просто сердечный приступ.
«Швеция сообщает о количестве людей, которые умирают с COVID-19, а не от COVID-19… У нас [шведов] всегда было тревожно-любопытное правительство» - Йохан Норберг, старший научный сотрудник института Катона.
Однако местным жителям уже не до смеха. Из телевизоров, радио, смартфонов и разговоров в открытых кафе слышится одно и то же: «Шторм приближается». Пока правительство спасает экономику и отстаивает конституцию, граждане готовятся к тому, что их ребенок может принести заразу из школы.
Это беспокоит и владелицу отеля, шведку Элизабет Хатлем, для которой полное закрытие страны действительно может стать катастрофой — ее бизнес просто не выживет. При этом дети Хатлем учатся в начальной школе и каждый день ходят на занятия.
«Боюсь, что из-за такой политики Швеция скоро взорвется, — беспокоится Элизабет
. — Такое ощущение, что все мы словно участвуем в эксперименте, только вот никто не спрашивал моего согласия».
Источник: Лента.ру.
↓