Кирсан Илюмжинов поклонился нетленному телу хамбо-ламы Итигэлова, стал яблоком раздора между правительством и сангхой и окунулся в хитросплетения восточной политики.

14 декабря в Бурятии побывал президент Калмыкии и ФИДЕ. Официальной целью его визита было паломничество к буддийским святыням. Однако его приезд в очередной раз выявил всю глубину противоречий между правительством Бурятии и Буддийской традиционной сангхой России.

Протокольные страсти

Инициатива приезда исходила от калмыцкой стороны, а все переговоры по его организации от сангхи вела Янжима Васильева, директор института хамбо-ламы Итигэлова. Согласно программе, гость должен был посетить сначала Иволгинский дацан и встретиться с XII-м (Итигэловым) и XXIV-м (Аюшеевым) хамбо-ламами, а перед отлетом нанести визит вежливости президенту Потапову. Однако накануне вечером калмыки неожиданно направили телеграмму о приезде и в правительство Бурятии, которое попыталось внести свои коррективы. В результате утром в аэропорту возникла затруднительная ситуация: кому встречать и куда везти Илюмжинова в первую очередь. Сангху представляли дид-хамбо лама Дашинима Содномдоржиев и Янжима Васильева, а правительство - Иннокентий Егоров, первый зампред правительства. Чиновники сделали сильный ход: разрешение для въезда на взлетную полосу получили только джипы президента, председателя Хурала и «тойота» Егорова, а машина дид-хамбо осталась вне игры. Кроме того, на встречу прибыли Еши-Лодой Римпоче, руководитель буддийского центра на Лысой горе, и Чой-Доржи Будаев, председатель общины «Ламрим», - оппозиционные по отношению к сангхе священнослужители.

Видя такой расклад, дид-хамбо пригрозил вовсе покинуть аэропорт. Демарш возымел действие. Посредником в конфликте выступил Валерий Гулгонов, сотрудник аппарата Хурала и на общественных началах заместитель Васильевой в институте Итигэлова. Он и склонил стороны к компромиссному протоколу: сначала и очень быстро - президент и Хурал, а потом, но долго - дацан и хамбо-лама.

Президентский поцелуй

Чартерный рейс самолета «Гольфстрим-5» приписанного к Финляндии и с финским экипажем на борту прибыл в Улан-Удэ в 11 утра. Илюмжинов вышел одетый в тонкое пальто и, несмотря на мороз, без шапки. Его сопровождали долговязые, стройные лица разных полов и национальностей. В правительстве они распределились - президент к президенту, остальные к спикеру. Гостей кормили обычной столовской едой из кухни Хурала - по коридору носились люди с тарелками и блюдами в горшочках. Из кабинетов гости вышли обремененные пакетами и коробками. Илюмжинову Потапов подарил бурятский нож почти с метр длиной. Президенты шли по коридору улыбающиеся и счастливые, а у лифта крепко обнялись. «Счастливого пути!» - сказал Леонид Васильевич и расцеловал Кирсана Николаевича.

Улыбка нетленного тела

В лучах морозного солнца дацан сиял крышами всех своих храмов, в воздухе разносились ароматы благовоний и напевные звуки мантры «Ом мани падме хум», когда мигалки кортежа погасли у главных монастырских ворот. Калмыцкий президент отведал белой пищи - молока, принял хадаки из рук ширетуя Дагба-ламы и вместе с ним двинулся к главному храму вдоль торжественного строя хувараков. У главного храма с белым хадаком в руках вышел хамбо-лама Аюшеев. После короткой экскурсии гостей провели на второй этаж храма - туда, где хранится нетленное тело и витает невидимый дух великого ламы. Не пустили только блондинку из свиты Кирсана. «Женщинам туда нельзя - это святое», - сказал хамбо-лама.

Извивы узких крутых лестниц привели в сумрачный зал. Иерарх осторожно открыл саркофаг и поклонился нетленному телу, коснувшись лбом его иссохших рук, бело-розового, словно совсем живого колена, прикрытого прижизненным одеянием, и лба, за которым, может быть, все еще пульсировала мысль. Его примеру последовал Кирсан. «Я почувствовал тепло, - сказал он. - И, кажется, он улыбается мне или это вокруг него колышется воздух?». «Да, он слушает нас, и глаза у него есть, только они закрыты, но некоторые видят их», - подтвердил глава сангхи.
 
Кирсан и восточная политика

- Монгольский Богдо-гэгэн подчинялся маньчжурскому императору, - объяснял хитросплетения восточной политики Аюшеев Илюмжинову. - А бурятские пандито хамбо-ламы утверждались императором России. Поэтому ситуация с будущими возможными перерождениями Далай-ламы и Богдо-гэгэна на территории Китая очень опасна для нас. Они с нами церемониться не будут. Мы с вами встречаемся не в первый раз и связаны одной нитью, спастись можем только сообща.

Этот разговор происходил в столовой резиденции хамбо-ламы. Хувараки разносили горы дымящихся поз и литры зеленого чая. В конце приема президент и иерарх уединились. И, очевидно, продолжили разговор о хитросплетениях восточной политики. В частности, как сообщил позднее хамбо-лама, ожидавшийся в декабре приезд Далай-ламы в Россию не состоится. В свете намечаемой в это же время поездки Дмитрия Медведева в Пекин российский МИД отказался выдать визу Его Святейшеству. Калмыцкий президент пригласил также главу буддистов России на открытие грандиозного буддийского комплекса в Элисте 27 декабря.

Итоги вояжа

Нарушение программы пребывания не позволило калмыкам вовремя прибыть в аэропорт, и метеослужба отменила рейс. Команда Илюмжинова вылетела только на другое утро. Добился ли калмыцкий президент официально незаявленных им целей? Очевидно, нет. Его команда и он сам допустили как минимум две ошибки. Во-первых, своей внезапной депешей поставили в неловкое положение правительство РБ. Во-вторых, зная непростые отношения сангхи и тибетского центра на Лысой горе, вечером того же дня Кирсан Илюмжинов все же посетил Еши-Лодоя Римпоче. Тем самым он фактически дезавуировал свое приглашение хамбо-ламы в Калмыкию. В результате, как сообщил информированный источник, он не смог заручиться поддержкой хамбо-ламы и президента Потапова в организации приезда Далай-ламы в Россию - основной цели своего визита.

Александр Махачкеев, "МК в Бурятии"