Пять месяцев назад новый врио главы Алексей Цыденов был назначен и в Бурятии. Однако в Кремле опасались, что главой республики может стать его конкурент, коммунист Вячеслав Мархаев.

Корреспондент «Новой» Елена Рачева отправилась в Бурятию, ожидая найти там мощную оппозицию и отчаянную предвыборную борьбу, но обнаружила, что результат выборов очевиден всем, включая шаманов. При этом сама политика Бурятии — живая, непредсказуемая, с подковерными интригами, борьбой партий, кланов и родовых духов.

Алексей Цыденов, 41-летний заместитель федерального министра транспорта, был назначен врио главы Республики Бурятия 7 февраля — в тот же день, когда подал в отставку Вячеслав Наговицын, возглавлявший республику 10 лет.

Новый глава действовал осторожно, но настойчиво. Никого громко не увольнял — вынуждал уходить по собственному желанию. Организовал для чиновников обучение в Москве. Стал устраивать выездные заседания правительства в дальних районах, где министры никогда в жизни не были и не планировали побывать. В последней поездке в Мухоршибирский район пересадил все правительство в один микроавтобус — чтобы правительственные джипы не поднимали на проселочных дорогах пыль и социальную рознь.

Врио обнаружил привычку приходить на работу в шесть утра и уходить за полночь (каждый второй собеседник рассказывал мне про светящиеся ночами окна его кабинета). Сделал политику публичной: стал встречаться с людьми, отвечать на письма в Facebook. «Приезжает в районы — а у него две стрелки на брюках, — говорит советник Цыденова Аркадий Зарубин. — Люди смотрят, понимают, что он сам их перед отъездом в спешке гладил, и думают: он наш».

Директор бурятского «Центра изучения политических трансформаций» Алексей Михалев вспоминает, что перед встречей с прежним главой республики Наговицыным проводили целый тренинг: «Нам объясняли, как подходить, как подавать руку: «Глава не любит вялого рукопожатия, жмите крепко, но первыми руку не подавайте…» Десять лет такого маразма — а теперь глава ходит в супермаркет в джинсах».

Когда бурятский театр «Байкал» вышел в финал телешоу «Танцуют все», трансляцию устроили на площади Советов перед гигантской головой Ленина. Цыденов стоял в толпе среди зрителей и только после победы «Байкала» на волне общей эйфории вышел на сцену с речью: «Мы — можем, мы — лучшие!»

Отдельная интрига развернулась вокруг национальности главы. До недавнего времени в республике, где живут 30% бурят и 65% русских, держался паритет между национальностями. Затем бурят во власти стало больше. Первыми Цыденову обрадовались именно буряты, но в первом же интервью он назвал себя метисом. «Это был промах, — считает заведующий кафедрой политологии и социологии Бурятского госуниверситета (БГУ) Алексей Комбаев. — Теперь интеллигенция воспринимает его как человека, который маневрирует между двумя нациями». Зато народ — и русские, и буряты — считает его своим.

Назначение молодого технократа без знания региона, но с большим опытом управления — обычная практика Кремля. В Удмуртии, Кировской и Калининградской областях назначенцы из Москвы легко заместили прошлых руководителей. В Бурятии это оказалось сложнее. Дело в том, что реальная власть все последние годы принадлежала там совсем не главе.

Уже в марте опрос бурятской социологической службы «Эйдос» показал, что за Цыденова проголосовали бы 52% избирателей. К июню его рейтинг вырос еще на 3—4%.

— Мы так удивились, что начали чуть ли не у каждого респондента спрашивать личные впечатления, — говорит сотрудник «Эйдос» Дарима Будаева. — Провинция обычно консервативна, можно 20—30 лет прожить, и тебя все еще будут считать приезжим. А тут Цыденов пробыл в республике полтора месяца… Но как-то его стали принимать за своего.

Как считает Будаева, рейтинг Цыденова — «рейтинг надежды», как у Путина в 2000 году.

Назначение Путиным — главный козырь Цыденова. Все, от аналитиков до рядовых улан-удэнцев, ждут, что вместе с врио в республику придут федеральные деньги, все рассчитывают на его лоббистские возможности. Как вспоминает политолог Евгений Малыгин, во время одной из планерок в Хурале у Цыденова позвонил мобильный. «Да, Дмитрий Анатольевич», — ответил врио, вышел в соседний кабинет и, вернувшись, сообщил, что вопрос о сохранении особой экономической зоны на Байкале только что решился.


После статей в московских СМИ глава бурятской КПРФ Вячеслав Мархаев официально стал той оппозицией, из-за которой в Кремле решили не бороться за высокую явку на бурятских выборах.

Мархаев и правда был ею. Бурят, участник войны в Чечне, первый командир бурятского ОМОНа, бывший замминистра МВД, сенатор Совета Федерации, — в Бурятии Мархаев ассоциируется с армией, национализмом (в интервью «Новой» обвинения в национализме он опровергал), сталинизмом, связями с прокурором Петровым и крупным бизнесом.

Перед отставкой Маргарина—Нагови­цына рейтинг Мархаева превышал 25%, местные бизнесмены были готовы финансировать его избирательную кампанию, а ЛДПР и «Справедливая Россия» — выдвигать Мархаева единым кандидатом от оппозиции. Как уверен лидер бурятской «Справедливой России» бизнесмен Иринчей Матханов, Мархаев разгромил бы Ноговицына с легкостью.

Но появился Цыденов.

После отставки Наговицына рейтинг Мархаева снизился с 25% до 6% (по данным Фонда общественного мнения). Протестные голоса, которые раньше доставались коммунисту, внезапно отошли кандидату от «Единой России». По информации «Новой», когда-то на Мархаева делали ставку бизнесмены, сидящие в Хурале. Однако затем у коммуниста возникли личные конфликты и с ними, и с муниципальными депутатами от КПРФ. Теперь те тоже за «Единую Россию»: не из любви к власти, а из неприязни к Мархаеву. Ну и потому, что больше никого нет.

Бурятское отделение «Справедливой России» не выдвинуло своего кандидата: как объяснил Иринчей Матханов, бессмысленно участвовать в выборах, в которых заведомо проиграешь.

Партия ЛДПР выдвинула в губернаторы 29-летнего Сергея Дороша, профессионального игрока в лапту и шурина бывшего депутата Госдумы от Бурятии олигарха Михаила Слипенчука. Дорош также баллотировался в депутаты Хурала по 16-му избирательному округу — тому, где проверяли на экстремизм учителей. Набрал 213 голосов.

С ЛДПР в Бурятии вообще вышла неприятность. Как вспоминает журналист местного «Эха Москвы» Игорь Озеров, партия развесила по республике рекламные щиты со слоганом: «Мы за русских, мы за бедных». Буряты очень обиделись.

Двое других кандидатов — телеведущий Батодолай Багдаев (партия «Коммунисты России») и бизнесмен и шаман Игорь Пронькинов (Российская партия пенсионеров за социальную справедливость) — вряд ли наберут больше 5%. Других претендентов нет. «Пойти на выборы, потратить деньги и испортить отношения с властью? — риторически спрашивает депутат Хурала Баир Цыренов. — Не вижу смысла».

Важная деталь: чтобы баллотироваться, кандидатам нужно преодолеть так называемый муниципальный фильтр — собрать как минимум 226 подписей (7%) депутатов районов и городов Бурятии. Все источники «Новой» уверены: собрать голоса Мархаев не сможет. Получить финансирование на кампанию при рейтинге в 6% — тоже.

В штабе Цыденова боятся, что Мархаев обвинит «Единую Россию» в давлении на районных депутатов, со скандалом снимет свою кандидатуру — и спокойно начнет готовиться к выборам 2018 года в Хурал. А Цыденову, обязанному легитимировать свою власть, набрав высокий процент на конкурентных выборах с высокой явкой, из соперников достанутся только игрок в лапту, телеведущий и шаман.

Кажется, Бурятия — единственный регион России, где в конкурентных выборах заинтересована партия власти. По информации «Новой», «Единая Россия» уже предложила Мархаеву голоса своих депутатов для прохождения муниципального фильтра. Коммунист отказался.

«Нам не нужна их помощь, — в разговоре со мной отрезал Мархаев. — Мы надеемся на свои силы».

Алексей Цыденов назначает интервью на семь вечера, но заседание правительства затягивается до девяти. К восьми приходит делегация дальнобойщиков, немолодые мужчины в черных пиджаках мрачно ожидают в холле Хурала.

Разговор с ними затягивается еще часа на два. Дальнобойщики костерят «Платон», в деталях рассказывают про «разницу в нагрузке по осям», отсутствие мест для отдыха водителей и измерения веса грузовиков. Цыденов сразу отрезает, что поддерживает «Платон»; звонит кому-то в Москву, долго расспрашивает про оси и режим отдыха. Часам к 11 я начинаю понимать, почему окошки в Хурале светятся по ночам, и вспоминаю сотни дальнобойщиков по всей России, с которыми встречался только ОМОН. Водители уходят, кажется, успокоенные.

Я спрашиваю врио, не разочаровался ли он в назначении, пробыв в Бурятии сто дней.

— Удовлетворенность решением абсолютная. Если бы вы меня спросили, готов ли я его повторить, я бы ответил, что просить буду, чтобы это повторилось.

Я спрашиваю про развитие экономики республики, и врио рассказывает, что занимается поддержкой авиационных заводов, текстильного предприятия, сельского хозяйства, животноводства, создал технопарк: «Инвесторы в очереди стоят, чтобы туда зайти». Летом в Бурятию запланированы визиты московских чиновников: «И Минтранс будет, и Минприроды, и Минсельхоз, и Матвиенко Валентина Ивановна. Говорят, я под выборы устроил шоу. Это не шоу. Каждый приезд чиновника федерального уровня — маленький шажок в какой-то проблеме».

— То есть с выборами это все-таки связано?

Цыденов вдруг понижает голос:

— И слава богу. Я этим злоупотребляю. Хочу под это максимум протолкнуть. Говорят: идешь на выборы — тебя поддержат, деньги дадут. А сколько нам дали на дороги? Миллиард 250 тысяч. Как их давали? Думаете: «А, у тебя выборы, держи миллиард, ни в чем себе не отказывай»? В феврале Соколов (министр транспорта РФ. — Е. Р.) по моей просьбе поддержал меня, низкий ему поклон. Написал обращение, чтобы я получил финансирование в проекте «Безопасные и качественные дороги». Проект был закрыт еще в прошлом году. Пошли, попросились — нам сказали: ладно, но денег нет. А мы уже в интернете с жителей собрали предложения, какие дороги лучше ремонтировать, публичные слушания сделали, работаем… Но я-то знаю, что денег нет. Иду, прошу. Аркадий Владимирович Дворкович меня поддерживает, передает докладную премьеру. Премьер пишет: хорошо, я согласен, выдать.

Алексей Цыденов тянется за телефоном, показывает сканы документов.

— 22 марта премьер второе поручение дает. А вот Минфин пишет на него ответ: «Не поддерживаем». То есть в апреле нам говорят: денег нет, до свидания. Я еду в Москву, бегу бегом в Минтранс, Минфин. Иду к Шувалову. Он: «Бурятию знаю, вам надо помогать». Я ухожу спокойно. А денег нет. Я Игоря Ивановича второй раз ловлю в коридоре за руку. Реально, прям за локоть хватаю: «Игорь Иваныч!» — «Да чего тебе?» Ну блин… Он звонит Нестеренко (заместитель министра финансов Татьяна Нестеренко. — Е. Р.). Я бегу к ней со всеми бумагами, сижу у нее в приемной три с половиной часа… В общем, выдала мне деньги из резервного фонда. Может, в течение года их с «Платона» соберем — и вернем… И так постоянно. Где тут (работа на) мои выборы? — риторически спрашивает глава. — Просто я знаю все коридоры, Шувалова знаю, мне не страшно там где-то в коридоре кинуться ему под ноги. Я не могу этим злоупотреблять… Ну в крайнем случае могу. А куда деваться.

— Вас беспокоит, что на выборах у вас не будет сильных конкурентов?

— Предыдущий глава вообще был назначен. Я тоже исходил из того, что, если я наберу высокий процент на выборах, мне будет легче решать вопросы. Но я посоветовался со старшими товарищами. Они говорят: не переживай. Главное, чтобы у тебя не был 51%, чтобы не казалось, что ты его подрисовал. 55% — абсолютно достаточно. Теперь мне еще проще, я занимаюсь не выборами, а работой.

Я спрашиваю, чувствует ли себя врио приезжим в Улан-Удэ.

— Я абсолютно местный, — не задумываясь, отвечает он. — Я тут корни пустил. Какая красивая республика, а? Вообще…

Полный текст: "Новая газета"