Историк, профессор Назарбаев университета (Казахстан), участник экспедиции по следам Гомбожапа Цыбикова Николай Цыремпилов, специалист по геоинформационным системам, директор компании NextGIS (Москва), автор реконструкции маршрута Гомбожапа Цыбикова Максим Дубинин и куратор ЦКИ «Хэб—Хаб» и фотовыставки, посвящённой наследию Гомбожапа Цыбикова, Дмитрий Галсан комментируют серию мероприятий, посвящённых 125–летию путешествия Гомбожапа Цыбикова в Тибет, детали его биографии, и другие темы.

Николай Цыремпилов: — Безотносительно юбилейной даты, Гомбожап Цыбиков, его наследие и его достижения всегда будут актуальны. В отличие от многих своих ровесников и единомышленников из числа бурятской интеллигенции первого поколения, сформировавшейся в конце XIX века на волне борьбы бурят за свои права, права на землю и религию, Цыбикову «повезло» умереть раньше тех трагических событий, которые начались в 30–е годы ХХ века — я имею в виду сталинские чистки. Помимо других категорий советских граждан особенно сильно пострадала национальная интеллигенция по всему Советскому Союзу. В Бурятии те люди, которые основывали республику и стояли у истоков науки, образования и культуры Республики Бурятия, практически в полном составе были несправедливо и ложно обвинены в панмонголизме, сотрудничестве с иностранными разведками, и в 1937–1938 годах были уничтожены, а Цыбиков умер в 1930 году по естественным причинам — у него была болезнь сердца. Хотя, тут тоже есть вопросы, потому что за год–два до этого у Цыбикова в рамках раскулачивания конфисковали всё его опытное хозяйство — он был заядлым скотоводом, и все свои доходы тратил на приобретение скота. Кроме того, у него была конфискована уникальная буддийская коллекция, которую он собирал в течение всей жизни — она была частично уничтожена и частично реквизирована. Все эти события повлияли на здоровье Гомбожапа Цыбикова, обострили проблемы с сердцем и в 1930 году он скончался. Но, поскольку формально он никогда не был обвинён, и поскольку его достижения носили буквально всемирный масштаб, то всё советское время к Цыбикову на официальном уровне относились с глубочайшим почтением. Академия наук регулярно, к каждому его юбилею проводила какие–то торжества и конференции — вообще, в СССР существовало два столпа, на которых держалась история бурятского просвещения — это Доржи Банзаров и Гомбожап Цыбиков, а имена других бурятских учёных — например, Базара Барадийна, у нас знают хуже, несмотря на то, что их достижения тоже огромны — Барадийн совершил не менее значительное путешествие в северо–восточный Тибет.

Дмитрий Галсан: — Гомбожап Цыбиков в конце XIX века — начале ХХ века шёл в Тибет по намоленному маршруту бурятских буддистов–паломников, и в прошлом году мне посчастливилось поработать фотографом в экспедициях по следам маршрута Цыбикова. Конечно, нельзя назвать это полным прохождением маршрута, но какие–то контрольные точки мы посетили, добрались до Лхасы и даже дальше. В результате отснятые фотографии превратилась в фотовыставку. Из 50–ти фотографий, сделанных, главным образом, Гомбожапом Цыбиковым мы отобрали 24 и постарались подобрать к ним пары из наших экспедиций с 2014 по 2023 годы — выставка будет работать до сентября.

Максим Дубинин: — Когда мы упоминаем термин «маршрут Цыбикова» или любого другого крупного исследователя, то обычно в голове у нас представляются яркие пятна на маршруте. Применительно к Цыбикову, мы знаем, что он вышел из Урги, был в Лумбуме, Лабране и попал в Лхасу. Когда мы отправились в экспедицию, то поехали примерно так же — прилетели, правда, не в Ургу, а в Пекин, потом попали в Синьин, оттуда взяли маршрутку и поехали в Гумбум, а потом на поезде добрались до Лхасы — вот основные пункты, но, на самом деле, маршрут — это нечто гораздо большее. Маршрут Цыбикова — это 176 топонимов или названий географических объектов, это 176 точек, которые он прошёл, упомянул или, так или иначе, описал. Поэтому мы поставили задачу с помощью книги Гомбожапа Цыбикова создать базу данных его маршрута, и в процессе экспедиции найти информацию по каждому топониму. И выяснилось, что информации практически нет — мы хорошо знаем только те самые основные точки маршрута. Нам пришлось проделать большую работу для того, чтобы нанести на карту всё остальное. Названия менялись, некоторые объекты исчезли, менялись даже языки — Цыбиков говорил по–русски и использовал русский язык, а таже использовал монгольские названия, но сейчас большая часть этой территории — это уже никакая не Монголия. В общем, какое–то количество топонимов найти было уже нельзя, но из 176–ти 130 объектов удалось найти. Мы использовали большое количество источников информации — пять редакций дневников Цыбикова, получив доступ к его исходным рукописным дневникам, которые, как оказалось, отличаются от официальных изданных версий. Второй блок информации – это картографические базы данных, исторические и даже генштабовские карты, которые были созданы в 60–70–х годах прошлого века. Кроме того, отсылки к топонимам, которые упоминал Цыбиков, мы находили в самых неожиданных местах — у Набокова или, например, в новой книжке Леонида Юзефовича «Поход на Бар-Хото». В итоге нам удалось построить маршрут, который похож на правду – он находится в открытом доступе, и работа над ним продолжается.

Николай Цыремпилов: — Гомбожап Цыбиков родился на территории нынешнего Забайкальского края в 1873 году, и был немного старше, чем основная часть бурятской интеллигенции, поэтому они к нему относились с особым почтением. У Цыбикова было прекрасное образование — вообще, он очень хорошо учился — окончил сначала Агинское приходское училище, а потом довольно престижную Читинскую гимназию, которую, кстати говоря, буряты во многом спонсировали просто ради того, чтобы несколько бурятских детей имели право там учиться. Затем он поступил в Томский университет, который был единственным сибирским высшим учебным заведением в России всё имперское время. Цыбиков поступил на медицинский факультет — его учёбу финансировало бурятское общество, крайне заинтересованное во врачах, потому что ситуация с медицинским обслуживанием по всей Сибири была очень бедственной. Цыбиков проучился на медицинском факультете какое–то время, пока проездом в Томске не оказался известный врач и политик Пётр Бадмаев, который был крестником императора Александра III. У Петра Бадмаева тогда были очень большие политические планы — он пытался убедить императора присоединить к России Китай, как бы это дико ни звучало — в Китае тогда проживало 400 миллионов человек, а в России — 120 миллионов. Бадмаеву были нужны подготовленные кадры, в том числе, из земляков, и он убедил Цыбикова бросить учёбу на доктора и перепоступить в Санкт–Петербургский университет на восточный факультет. Цыбиков это сделал — он прошёл очень мощную подготовку и окончил восточный факультет с золотой медалью, а после окончания учёбы его отправили в это его поистине бессмертное путешествие. По всей видимости, в этом путешествии Гомбожап Цыбиков выполнял какие–то поручения Главного штаба Русской императорской армии, хотя главной целью экспедиции была именно научная, ведь финансировало его путешествие Императорское русское географическое общество. Он не только привёз фотографии Лхасы — на протяжении всего маршрута Цыбиков делал замеры температуры, давления, влажности, и всё это вносил в свой дневник, вёл этнографические записи о том, как люди живут, в каком состоянии находятся те или иные объекты, которые он посетил, и так далее. Гомбожап Цыбиков обращал внимание на самые разные стороны жизни тибетского общества того времени, но, я не думаю, что его наблюдения абсолютно уникальны — уже было довольно много исследователей до Цыбикова, они появлялись и после Цыбикова. Тибет не давал покоя западному обществу — многие были уверены в том, что Тибет — это какая–то волшебная страна, где происходят какие–то неведомые чудеса и есть вход в другие измерения — в конце XIX века такие взгляды в Европе были очень распространены. Во многом этому поспособствовало так называемое теософское общество Елены Блаватской и Генри Алкота, которое имело штаб–квартиры в Лондоне и в Нью–Йорке. В их концепции мира Тибет имел особое значение — они считали, его неким заповедником духовности, где до сих пор живут некие мистические махатмы, которые обладают какими–то секретными знаниями. Цыбиков же, наряду с другими российскими и особенно с западными исследователями поспособствовал тому, чтобы донести до человечества правду о Тибете, которая чаще всего не соответствовала романтизированному образу.