Администрация Улан-Удэ запрещает все акции протеста, заявленные городской оппозицией. Но, несмотря на активное противодействие власти, антимэрское движение в городе набирает обороты. Активисты чувствуют моральную поддержку горожан, что вселяет уверенность на неизбежные позитивные изменения в столице Бурятии. Сегодня мы подводим промежуточные итоги с лидером «антиайдаевской оппозиции» Александром Толстоуховым.

– Александр Михайлович, вас не смущает то обстоятельство, что в городе действительно что-то делается. Об этом говорил сам мэр. На это указал президент…

– У меня и, наверное, у многих улан-удэнцев нет повода сомневаться в том, что Геннадий Айдаев хотел бы многое изменить. И в своей жизни, и в городе. Это похвально. Но мэр уже не сможет утаить от нас прошлых лет бездеятельности, пагубно отразившихся на целом городе. Ему не закрыть десятки километров старых разбитых дорог несколькими десятками метрами новых. Ему не спрятать сотни полуразвалившихся бараков за редкими элитными многоэтажками. Не заслонить многотысячную армию самовольщиков и бездомных, очередников за социальным жильем шеренгой молодых семей, получивших ключи от новых квартир. Не замаскировать салютом, мишурой и блестками черную дыру ЖКХ. И яркими плакатами к Дню города - обшарпанные фасады городских окраин. Самое любопытное, что именно этим Геннадий Айдаев упрямо занимается несколько месяцев кряду - с тех пор, как решил для себя, что сможет управлять столицей Бурятии еще 5 ближайших лет. Что еще на что-то сгодится. Мудрые бы назвали эти потуги сизифовым трудом. Политики - предвыборной кампанией. Лично мэр считает это созиданием. Он так и сказал: “Я созидаю и люди это видят”. Конечно, видят! На фоне многолетнего бездействия эта активность кажется очень заметной. Горожане назвали бы это “показухой”.

– С вами трудно не согласиться...

– То, что разрушалось и приходило в негодность почти десять лет, невозможно исправить за один световой день. Тот, кто разрушал и приводил в негодность, не может стать созидателем. За бездействие надо отвечать. Даже школьнику понятно, что в городе, где плохие дороги, где разрушена коммуналка, где не строятся муниципальное жилье и культурно-спортивные сооружения, где катастрофически мало детских площадок и критически много ресторанов, не может быть хорошего мэра.

– Но он все-таки засучил рукава...

– Почему же мэр только сейчас засучил рукава, а, скажем, не пять лет назад, сразу же после повторного избрания его мэром? Но мэру уже не спрятать город от горожан, не скрыть все его кровоточащие язвы, не залатать всех дыр. Слишком поздно. Мэр должен уйти!

– Александр Михайлович, давайте поговорим об акциях протеста. Скажем, референдум об отделении поселка Загорск от Улан-Удэ. Не кажется ли, что это чересчур радикально?

– Самое главное, своими акциями протеста мы заставили муниципальную власть обратить внимание на нужды Загорска, да и всего города. И заставили администрацию копошиться, как вы говорите, “что-то делать”. Теперь к нам обращаются многие горожане и говорят: “Мы тоже хотим, чтобы власть обратила внимание на наши проблемы и тоже начала “что-то делать”. Суть наших акций, например, референдума, не в отделении от Улан-Удэ, а в форме протеста. Суть в самом протесте. Люди устали, людям надоело такое наплевательское отношение власти к своим каждодневным проблемам. Они хотят жить в комфортном современном городе и хотят видеть конкретные действия в этом направлении. Если вы, Геннадий Архипович, против “точечной застройки”, то покажите, что против. Реально покажите. Между тем строители как строили, так и продолжают строить. Не принимается должных мер по самовольщикам. Многие годы они находились в подвешенном состоянии. Ими никто не интересовался, и вдруг начали выселять, сносить дома...

– Кстати, чем вы это можете объяснить - внезапный интерес власти к проблеме самовольного строительства?

– Развитием бизнеса. Земли стали востребованными, стоимость их повысилась и город захотел заработать на ее продаже. Иными словами - на людских бедах.

– Как вы относитесь к предложению мэрии переселить самовольщиков, скажем, в Тарбагатайский район?

– Фактически это то же самое, что выгнать людей на улицу, в чистое поле, на пустырь, где ничего нет. Ни инфраструктуры, ни коммуникаций - живите, дескать, и будьте довольны.

– Какой бы вы могли предложить выход из ситуации?

– Люди жили, сами строили свое жилье, годами строили без помощи государства, рожали детей, устраивались на работу. Надо им помочь, подвести коммуникации, оформить соответствующим образом земельные наделы, передать в собственность. Ведь там, в нахаловках, живут нормальные, работоспособные, деятельные люди, которые стремятся жить и работать, стремятся обустроить свой быт, стремятся быть счастливыми. Это нужные для города люди. А им говорят - “вон!”. Власть занимается сама собой, своим благоустройством. У власти этих проблем нет. Она живет в другом мире, другой жизнью.

– Как бы вы оценили реакцию на ваши действия простых горожан?

– К нам обращаются, звонят, поддерживают морально, соглашаются с нами. Значит, налицо кризис власти, недоверие людей к муниципальным органам. Значит, людям не на кого положиться. Везде беспредел, засилье чиновников, коррупция. Мы первые, кто заставил власть с нами считаться.

– Власти говорят другое. Что строят, работают не покладая рук. А некие экстремисты и деструктивные силы хотят этот созидательный процесс нарушить…

– Предвыборная риторика. Тот же Загорск пришел в полное забвение. Ближе к выборам власти засуетились - им хочется сидеть на своих креслах, и они решили, что смогут купить избирателей, сделав пару- тройку детских площадок и покрасив пару-тройку центральных фасадов. Я не утверждаю, что в городе ничего не делается. Но что делается? Строятся магазины и супермаркеты. Но кто строит? Предприниматели, а не мэрия. Строится жилье. Но какое жилье? Элитное! А где социальное, для малоимущих? Строятся дороги? Но какие - центральные магистрали, по которым ездят высокие гости и чиновники. Окраины в колдобинах и выбоинах, тротуары превратились в черт знает что. Детской коляске невозможно проехать, люди ноги ломают на наших тротуарах. А где объекты культуры и спорта для активного отдыха, для укрепления здоровья? Несчастный бассейн в Загорске - единственный на весь город - не могут сделать несколько лет подряд! Большинство детских дворовых площадок в ужасном состоянии. Заходишь во двор, а там гнутые, сломанные турники и качели. Зато выкрашенные в яркий цвет. Вот стиль и суть работы нашей администрации - свежую краску на старые дыры.

– А палаточное пикетирование?

– Мы хотим доказать, что мы не кучка экстремистов, что нас много, нас - целый город, который устал ждать перемен. Мы собираем подписи граждан, не согласных с политикой власти. И собрали уже около 25 тысяч подписей. Конечно, не согласных гораздо больше. Просто люди боятся ставить свои подписи и адреса - они запуганы. Хотя бы потому, что видят, какое беспрецедентное давление оказывается на наших активистов. Доходит до рукоприкладства, поднимают руку даже на женщин. Действительно, это последний аргумент, когда нечего сказать. Мы найдем и накажем отморозков, поскольку каждый факт избиения людей, собирающих подписи и распространяющих газету, мы протоколируем и направляем в прокуратуру.

– В некоторых СМИ акции протеста окрашиваются в карикатурный смысл...

– Да, мэрия отчаянно пытается умалить значение акций. А на самом деле муниципальные власти нас боятся. Поэтому некоторые представители власти, нарушая закон и общечеловеческие принципы, силой отбирают “Мою газету” у распространителей, они бьют женщин, они препятствуют волеизъявлению горожан. За последние несколько дней мэрия запретила под различными надуманными предлогами проведение в городе порядка десяти наших акций. Что это, если не панический ужас перед активистами, которые открывают глаза людям на истинное положение дел в мэрии? Люди начинают понимать, что именно они реальный и единственный источник власти.

– Есть ли в вашем арсенале акции, имеющие позитивный заряд?

– Разумеется. Мы собираемся проводить и позитивные акции. Мы хотим показать власти и горожанам, как надо работать и решать проблемы.

Санжи Санжиев, «МК в Бурятии»