Агинский Бурятский автономный округ готовится вернуться в лоно Читинской области. Подготовка к референдуму по слиянию двух субъектов 17 марта 2007 г. проходит на фоне усиления российской государственности и как часть этого процесса содержит в себе противоречия и внутренний конфликт. Уйдя из области в свободное плавание, элита округа сумела сориентироваться в реалиях современной экономики и за какой­то десяток лет построить относительный оазис благополучия.

В 2005 году промышленный рост составил 118% к предыдущему году. Валовый региональный продукт увеличился в том же году по отношению к 2001 году на 53%. Округ впереди всех прибайкальских регионов по инвестициям и жилищному строительству на душу населения, кстати, растущее в результате повышения рождаемости и миграции.

Между тем область, сделавшая однобокую ставку на сырьевой экспорт, превратилась в депрессивный регион. Агинцам есть что терять и они понимают, что альянс может стать мезальянсом. Что стоит за решением о слиянии Читинской области и Агинского автономного округа? Как найти баланс между интеграционными процессами и необходимостью сохранения собственной идентичности? На вопросы “МК” отвечает Баир Жамсуев, глава администрации Агинского округа.

- Баир Баясхаланович, насколько нам известно, руководство округа упорно отстаивало статус самостоятельного субъекта и только под сильным давлением со стороны федеральных властей было вынуждено согласиться на объединение с Читой. Ходили слухи, что вы были готовы подать в отставку.

- Решение об объединении области и округа имеет свою предысторию. Мы получили статус субъекта в начале 90-х годов, одновременно оставаясь в составе Читинской области, и пережили за это время три этапа развития. С 1992 по 1997 годы был период резкого падения уровня жизни населения, развала промышленности и сельского хозяйства - основы жизни аграрного региона. В конце 80-х годов у нас было 800 тысяч овец, а в середине 90-х годов - чуть более 100 тысяч голов. Люди говорили: “А зачем нам этот статус?”. Читинская область, имеющая большую территорию, население и промышленный потенциал, оказалась более устойчивой.

В период с 1997 по 1999 год мы искали выход из кризиса. Прошли выборы в окружную Думу, руководителя округа, в Госдуму. Люди ждали реальных шагов, и власть выработала комплекс мер, которые можно разделить на два направления. Это опора на собственные силы, использование минерально-сырьевой базы, реанимация сельского хозяйства и промышленности. Второй путь - использование институциональных возможностей субъекта федерации. Это максимальное использование статуса главы региона и председателя окружной Думы, в то время членов Совета Федерации, во взаимоотношениях с федеральным центром. Использование потенциала депутата Госдумы Иосифа Кобзона, как человека узнаваемого и обладающего колоссальными лоббистскими возможностями.

В результате мы наладили эффективную работу с федеральными министерствами, использовали федеральные целевые и адресно-инвестиционные программы.

Внутри субъекта упор был сделан на развитие малого предпринимательства и поддержку сельскохозяйственного производства и, в первую очередь, коллективных хозяйств. Но а где было взять деньги на все это? Мы изучили опыт особых экономических зон, в которых предполагались особые льготы, система управления и привлечения инвестиций и так далее. Но не бывает так, что вот, предоставил льготы - и тут же прибежали инвесторы. Мы пошли на сотрудничество с рядом крупных финансово-промышленных групп, используя при этом наш статус членов СФ, мой прошлый опыт депутатства в Госдуме и, если хотите, мои личные связи с людьми, которые уже находились в политике и имели опыт работы в большом бизнесе. У нас зарегистрировалось несколько предприятий, не сказать, что они принесли баснословные средства. Мы создали Фонд развития предпринимательства, появились свободные деньги, которые направлялись в производство, малое предпринимательство и сельское хозяйство.

Все было абсолютно прозрачно. Мы выезжали в села, объясняя каждый свой шаг, причем некоторые из них были достаточно нестандартны. Тот же случай с Кобзоном или предоставление льгот предпринимательским структурам. Вдруг появились непонятные люди с другими фамилиями. Нужно было объяснять людям, чтобы получить их поддержку, а заодно мы узнали возможности и кадры на местах. И к 1999 году удалось стабилизировать ситуацию. Проводилась очень большая кадровая работа. Не бывает золотых ключиков. Но деньги, которые пришли, мы рационально использовали, не превратив их в пыль. Та работа была основана на общественно-политическом согласии. Мы закрыли задолженности по заработной плате и по детским пособиям, раскрутили малое предпринимательство, куда пошли люди с семьями. Из 43 тысяч экономически активного населения сейчас порядка 10 тысяч официально работает в малом предпринимательстве.

В 2001 году, когда начались объединительные процессы, я считал, что это для нас неприемлемо. В то время это могло отразиться на благополучии людей. Я встречался с руководителями федерального центра, со стороны которых встретил понимание и не испытывал никакого давления.

В прошлом году начались консультации в полпредстве СФО, в администрации президента России. Мы решили изучить целесообразность объединения Читы и Аги, состояние общественно-политической ситуации и прочее. В результате рабочая группа дала положительный вывод. У нас очень хорошие взаимоотношения между жителями области и округа, основанные на дружбе и уважении. У нас единые системы энергетики, дорог и безопасности.

Мы решили объединяться как два равноправных (это принципиально!) субъекта РФ, с целью создания нового субъекта - Забайкальского края. Второй принципиальный момент - объединяются не буряты с русскими, а объединяются два субъекта федерации, причем в округе более 30% составляют русские, а в области исторически проживает большое количество бурят. В Читинской области, даже по сравнению с советским периодом, в руководство региона входит значительное количество лиц бурятской национальности, причем на очень серьезных должностях, не говоря уже о других сферах.

Три года назад я говорил, что если будет принято силовое решение об объединении, я уйду и не буду принимать в этом участия. Сейчас ситуация изменилась, речь идет об особом статусе округа, о сохранении кадрового потенциала и реорганизации там федеральных структур.

Я принял решение остаться и возглавить объединительный процесс со стороны округа, моя команда поддержала меня. Это было непростое решение. Уйти, хлопнув дверью, было бы предательством по отношению к населению округа.

- Вам удалось за короткий срок заложить мощный фундамент для дальнейшего поступательного развития агинского субэтноса и всего населения округа. И все же насколько негативным может оказаться эффект потери статуса самостоятельного субъекта?

- Укрупнение субъектов РФ нужно воспринимать как один из кирпичиков укрепления российской государственности, как процесс создания самодостаточных регионов. Сказать, что с исчезновением статуса исчезнет и народ - глубоко ошибочно. Агинский округ, в отличие от Усть-Орды и Бурятии, даже в советское время придерживался национальной культуры и традиций. Сейчас готовится объединительный договор с Читинской областью и предложения по так называемому особому статусу округа в составе нового субъекта федерации. Ряд полномочий по поддержке национальной культуры и образования останутся в Аге. Название будет прежним - Агинский Бурятский округ, но без слова автономный. Есть музей, ансамбль, телерадиокомпания, газеты, они остаются с тем же объемом финансирования. Более того, на Читинском ТВ восстановили передачу на бурятском языке. В округе будет глава, представительный орган, администрации трех районов со своим бюджетом, налогами и т.д. В совокупности это и есть особое управление. Мы сохраним те же отношения с Бурятией, с Усть-Ордынским округом, с Всебурятской ассоциацией развития культуры. Останутся гастроли национальных театров, научные, религиозные и спортивные связи. Конечно, лишение статуса субъекта повлечет снижение институциональных возможностей, но в плане культуры и традиций мы не допустим ухудшения.

- Баир Баясхаланович, существует прогноз о двух сценариях поведения жителей округа на референдуме: а) большинство агинцев, вкусивших преимущества самостоятельности, выскажется “против”; б) жители будут ориентироваться на мнение главы округа.

- Конечно, есть люди, которые будут принципиально стоять за сохранение статуса... Ну а дальше что? То, что представляет на сегодня Ага, во многом это результат работы нынешнего руководства округа. Мы объясним людям, что не будет ухудшения жизни. Будем работать с федеральным центром, с рабочей группой Читинской области, а цель всего этого - улучшение ситуации во всем Забайкалье. Мы сумели наладить положение в округе, мы выступаем надежными партнерами федерального центра в проводимой им политике укрупнения. Представим, что на референдуме большинство будет “против”. Я на второй же день подам прошение об отставке, как человек, переоценивший свои возможности. Придут другие руководители, но насколько они будут самостоятельны, будет зависеть от федерального центра. Думаю, люди поймут, что наступил новый этап в укреплении российского государства, и поддержат нас.

- Опыт Усть-Орды говорит, что наиболее активные противники объединения могут оказаться не в округе, а в Улан-Удэ, там, где сосредоточена интеллектуальная элита народа. Какой тактики поведения вы будете придерживаться в их отношении, большинство из которых, я знаю, испытывает к вам глубокий пиетет как к одному из формальных и неформальных лидеров всей нации?

- К любым оппонентам я отношусь с уважением. Мы готовы на конструктивный диалог с ними, но без шумихи, без удовлетворения собственных политических амбиций. Мы готовы обсуждать, спорить, доказывать свою правоту, при этом уважая друг друга. А с теми, кто не хочет вникать, не знает истории и наших людей - с такими людьми нам будет трудно говорить.

- Как вы думаете, в случае объединения Читы и Аги пойдет ли процесс укрупнения в Байкальском регионе дальше - до создания суперрегиона в составе пяти субъектов?

- Бурятии в обозримом будущем это не грозит, потенциал республики - огромный. Здесь больше мнимой боязни, что федеральный центр ведет целенаправленную политику ликвидации национально-территориальных образований. Это не так! Такой политики нет, потому что она очень опасна для страны. У Республики Бурятия богатая история как самостоятельной административной единицы. Это центр бурятской культуры, науки, национальной интеллигенции. Другое дело, что в результате ряда объективных и субъективных факторов республика занимает не то место, которое ей по праву принадлежит.

- Ваше имя склоняют в списках вероятных кандидатов как на пост будущего руководителя Бурятии, так и на пост главы пока еще гипотетической Забайкальской области. Последнее, наверное, более вероятно, исходя из того, что внутренняя логика предстоящего альянса кроется в расширении зоны “агинского экономического чуда” на все Забайкалье...

- Это, я думаю, из серии прогнозов. Теперь этот вопрос в ведении президента страны и депутатов парламентов регионов. Конечно, участие в рейтингах это оценка моей работы и радует меня как любого человека. Однако планы у меня только на ближний срок.

Александр Махачкеев, «МК в Бурятии»