Архитектор Геннадий Хунхенов в программе «Мнение» радиостанции «Эхо Москвы» комментирует новый генплан развития Улан-Удэ, архитектурную историю столицы Бурятии, самые известные градостроительные решения, изменившие облик города в угоду чиновникам, удачные решения по планировке Улан-Удэ, и другие темы.

Геннадий Хунхенов прокомментировал од обсуждения нового генплана развития Улан-Удэ: «150 человек на обсуждении генплана Улан-Удэ – на мой взгляд, это свидетельство зарождающегося общественного внимания к этой теме. Причём там были архитекторы, как члены градостроительного совета, которых пригласили поговорить о генплане, а также обычные горожане с их наболевшими проблемами. Как правило, генпланы делаются на 25 лет и больше - это стратегический документ, реализация которого зависит от бюджета и событий федерального масштаба. Мы в своё время анализировали реализацию всех генпланов Улан-Удэ, начиная с 1936 года, и собрали картину эволюции этих генпланов, а также то, что на них влияло. Вообще, реализация генпланов – это отражение времени и уровня культуры общества. В советское время часто происходили парадоксальные и курьёзные вещи в этой сфере – и это очень мягко говоря».

Как рассказал известный архитектор, генплан Улан-Удэ 1936 года был разработан специалистами «Гипрогора» ещё старой питерской школы: «Это был очень перспективный генплан с большим количеством инновационных решений. Раньше Верхнеудинск представлял из себя прямоугольную сетку улиц в пойменной части, которая постепенно распространялась по рельефу, оставаясь той же сеткой. А в 1936 году специалисты «Гипрогора» впервые сделали откос проспекта Победы, уже тогда в генплане были показаны три моста через Уду и предложена закольцовка транспорта. Генплан был очень органичным и профессиональным, но в этом же 1936 году застраивалась северная часть площади Советов административными зданиями – обкомом партии (ныне здание Народного Хурала – ред.) и зданием КГБ (ныне ФСБ – ред.). И вдруг рядом с ними появляется абсолютно утилитарный по фасаду жилой дом, который перекрывает Иркутский тракт – въезд в Улан-Удэ. Почему так было решено? Потому что это был жилой дом для номенклатуры, чтобы ей было максимально удобно ходить на работу (дом № 63 по улице Ленина – ред.). И потом из-за этого в последующих генпланах пришлось изворачиваться, делая зигзаг на улицу Смолина – той парадности, которая могла бы быть, у нас уже нет».

Герой программы «Мнение» привёл ещё один пример, может быть, ещё более важный, который есть в генплане 1936 года, но на практике он воплощён не был: «Тогда у нас была Торговая площадь внизу в районе площади Революции, административно-деловая площадь, а третья площадь планировалась как Театральная. Оперного театра тогда ещё не было, и Театральная площадь должна была быть на проспекте Победы за нынешним танком. Зоной отдыха на улице Балтахинова с зелёным откосом проспекта Победы тогда была заложена современная ткань центра города, кроме того, именно тогда была заложена Зауда по линии нынешней улицы Терешковой. Но вернёмся к несостоявшейся Театральной площади на проспекте Победы – представляете, как было бы красиво и парадно, если бы там стоял театр! Но что этому помешало – опять закрытым решением решили построить дом для номенклатуры! Какие у этого решения были последствия – решили построить Дворец социалистической культуры трудящихся (так до войны называли будущий театр оперы и балета) на площади Советов. Сначала он был развёрнут фасадом на юг в сторону центра города, но потом посчитали, что будет нехорошо, что он будет повёрнут задом к власти на площади Советов. Архитектор Фёдоров тогда вышел из положения, сделав аркаду, предполагая, что внизу будет театральная площадь. Сейчас там всё разрыто, и этим проектом я как раз и занимаюсь».

По мнению Геннадия Хунхенова, если бы третий мост через Уду был построен раньше, то и развязки на Центральном рынке были бы не нужны, потому что основной поток уходил бы напрямую из Октябрьского района в Железнодорожный и наоборот. Вообще, по его словам, сейчас архитектура уходит на второй план: «Во многих городах России возникают очень серьёзные конфликтные ситуации из-за погони только за квадратными метрами. Сейчас чуть ли не основная задача состоит в том, чтобы поднять статус главного архитектора и статус его решений. А когда по статусу вперёд выходят юристы-земельщики и имущественные отношения или комитет по строительству, то для них самое главное - цена земли, а участки в городе должны быть нарезаны относительно градостроительных решений, а не стоимости земли».

Архитектор считает крайне устаревшим существование рынка в историческом центре Улан-Удэ: «Когда Центральный рынок сохраняется в нынешнем виде, он своими эксплуатационными функциями охватывает по радиусу три-четыре квартала – рога и копыта, шкуры, головы, склады, аренда, и прочее. Мне кажется, что вместо рынка можно сделать какое-то экспозиционное пространство, а исторический центр сделать прогулочным, а не обслуживающим нужды Центрального рынка».

По мнению Геннадия Хунхенова, Улан-Удэ уникален с точки зрения ландшафта - две реки и центр города, который раскрывается и к Селенге, и к Уде: «Это идеальные условия для того, чтобы сделать центр максимально комфортным, но этот ресурс не использован на 90 процентов. Для меня два города в России – Улан-Удэ и Питер - как-то ментально связаны, но в Улан-Удэ этот ресурс потенциально не использован на 90 процентов, а в Питере наоборот вся центральная часть максимально насыщена хорошими решениями для комфорта горожан».