Читинская область и Агинский Бурятский автономный округ готовят объединительный договор и обговаривают условия особого статуса округа в составе нового субъекта. Подготовка референдума в Забайкалье идет без шума и, судя по всему, объединение произойдет еще более гладко, чем в Предбайкалье.

Прогнозировать это позволяет поверхностный анализ взаимоотношений агинских бурят с российским государством, как опыт поиска путей сбалансированности интересов. “Агинский вопрос”  через призму национальноисторических традиций, не касаясь социальноэкономической целесообразности и общественнополитической перспективы.

Первая встреча

В начале XVI века Предбайкалье стало ареной ожесточенной войны между русскими казаками и бурятскими племенами эхиритов и булагатов. Имея огнестрельное оружие, казаки обладали военным преимуществом перед вооруженными луками и стрелами бурятами. Фрагмент очерка “Забайкальские казаки” Анфиногена Васильева, выпускника академии Генерального штаба, опубликованного в Чите в 1916 г., гласит: “Потесненные к Байкалу буряты оказались в безвыходном положении, что вызывало их отчаянные попытки высвободиться из тисков, образованных казачьими отрядами и естественной преградой - Байкалом.

Таким образом, между Братским острогом и Байкалом образовался своеобразный буфер из бурятского населения. Он сжимался при натиске казаков, но давал обратные чувствительные толчки, как только казачьи партии скрывались. Главное его значение заключалось в том, что он не пускал казаков к Байкалу... “Бурятский буфер” оттолкнул казачью волну к северо-востоку, на систему Лены.

Казаки вышли в Забайкалье через нынешний Баунт и Баргузин и встретились с хоринскими бурятами, бывшими единой монолитной группой, от которой гораздо позднее отделились роды, ставшие нынешними агинцами. С конца 1620-х гг. в Забайкалье появляются русские и начинается вхождение хоринцев в состав России. Первая бурятская летопись “Балжан хатанай тухай дурдалга” гласит, что в 1648 г. они приняли подданство царя. Существует легенда о том, что в середине XVII в. предводитель хоринских родов Бабжи-Барас-батор, преследуемый со своей дружиной монгольским отрядом, встретился с казаками и попросил у них помощи и защиты. Место этой встречи увековечено в названии местности Ушарбай, что означает “встреча”.
Впрочем, тогда бурят как таковых еще не было, ими они стали только после разграничения русско-китайской границы. Установившаяся тогда модель мирных отношений хоринцев с российским государством (кроме мелких стычек и участия в восстании эхиритов) стала стереотипной во всей последующей истории.

Укрепившись в Забайкалье, русские люди стали захватывать их земли. Хоринские буряты не пошли на вооруженный конфликт, а предпочли договориться, отправив в Москву делегацию с челобитной Петру I. В 1702 г. император издал указ “свесть служилых и сяких чинов людей по другую сторону Селенги... чтоб им иноземцам от их налог и обид вконец не разоритца”.

Эмиграция и переделы

Еще один всплеск напряженности в Забайкалье возник в конце XIX - первой четверти ХХ века. Толчком послужила земельная реформа, сократившая пастбища бурят в пользу русских переселенцев. Это была угроза безопасности кочевников-скотоводов из Аги, тогда уже ставших выделяться от основного массива хоринских бурят. Они вновь не пошли на конфликт с государством, а просто откочевывали во Внешнюю и Внутреннюю Монголию. На переселение в этом направлении повлияли географическая близость и этнокультурные факторы. Так, в 1908 году в агинской степи оказалось на 365 человек меньше, чем в 1897 году. Эмиграция проходила без препятствий со стороны правительства и местной инородческой управы. К 1925 г. общая численность переселившихся бурят в Монголию достигла 16093 человека.

А в начале 1918 года уже во Внутреннюю Монголию прибыла первая группа бурят. Большинство эмигрантов перекочевало из Аги. Сейчас их количество составляет не менее 7 тысяч человек. Однако, несмотря на уход части населения в соседние страны, свой исторический выбор агинцы однозначно сделали в пользу России.

За 5 веков пребывания в России готовящееся возвращение агинцев в лоно Читинской области станет шестым по счету административным переделом. Первый был в 1837 г., когда агинская степь была отделена от хоpинского ведомства и это положило начало генетическому и культурному поглощению пришлыми хоринцами коренных жителей ононских хамниган и выделению на этой основе нового субэтноса. С тех пор агинский аpеал стал занимать особое место в буpятском вопросе. По мнению американского монголоведа Роберта Рупена: “Агинская степь выступала как “сеpдцевина” политического и интеллектуального pазвития и как основная база буpятского пpотивостояния pусификации”. Этому, прежде всего, способствовало положение степного изолята, история и близость к азиатским границам. В начале прошлого века в Аге произошел пассионарный всплеск, давший такие имена, как Жамцарано, Базар Барадин, Петр Бадмаев, Гомбожап Цыбиков. Эти лидеры стремились к синтезу традиций и модернизации и оказали значительное влияние на формирование бурятской государственности. После их ухода с исторической арены влияние агинцев на ситуацию в целом в этнической Бурятии сошло практически на нет.

Диаспора

В настоящее время агинская диаспора в РБ насчитывает около 15-20 тысяч человек, однако ни в бизнесе, ни в политике выходцы из Аги не занимают сильных позиций. Наиболее заметны они в бурятскоязычных СМИ, в национальных видах спорта и в сфере искусства. Интегрировать агинцев и усилить их позиции в Бурятии должно было открытое около 5 лет назад представительство округа, но оно не проявило себя. В сочетании с некоторыми особенностями поведения агинцы в Улан-Удэ пользуются репутацией снобов, несколько свысока поглядывающие на остальных бурят, как утративших национальные традиции и потому неполноценных. Другие важные особенности их поведения - почитание старших и преклонение женщин перед мужчинами.

Мощный импульс к становлению агинского субэтноса и осознанию своей особости дал успех институциональных реформ в округе. На фоне заниженной самооценки остальных бурят, рефлексирующих по поводу бедности и зависимости от центра, агинцам есть чем гордиться и даже заноситься. Некоторые из них перестали относить себя к хоринским родам! Якобы они представляют самостоятельный народ! Как следствие они, в том числе и живущие в Улан-Удэ, крайне болезненно относятся к любым негативным высказываниям в адрес своей малой родины и его руководства.

Сейчас в отношении к готовящемуся союзу с областью диаспора в целом ориентируется на позицию руководства округа. А привычка вариться в собственном котле и отстраненность от общебурятских проблем привела к отсутствию в их среде активистов национального движения еще с начала эпохи демократизации как среди “старой гвардии” (Хамутаев, Чимитдоржиев и др.), так и в новом поколении (Цыремпилов, Хамаганов и др.).

Агинский проект

В результате попытка внедрения активистов национального движения в “агинский вопрос” может просто захлебнуться, ограничившись шумовым эффектом в Интернет-сообществе. В пользу этого говорит традиционное неприятие чужаков агинцами, незнание или слабое владение родным языком молодыми лидерами, как правило, интеллектуалами-горожанами - непростительный грех в глазах агинцев.

Самое печальное во всей этой истории - совершенно равнодушное отношение бурятской национальной элиты в республике к судьбе как Аги, так и Усть-Орды. В принципе, ей не до далекого и, в общем-то, чужого для нее округа. Перегруппировать бы силы перед выборами в Хурал, назначением или переназначением президента. С целью сохранить статус-кво с разделом пирога между, условно говоря, семейской, иркутской и восточно-бурятской группировками. Впрочем, элита может оказать скрытую поддержку местным противникам слияния Аги и Читы, но лишь потому, что опасается прихода Баира Жамсуева в Бурятию и связанного с этим риска нарушения баланса сил.

Стоит остановиться на этой яркой, харизматической и культовой в Аге фигуре. Ему 47 лет и он лучший губернатор России в рейтинге журнала “Коммерсант-Деньги”. Баир Жамсуев получил русское, а не так называемое “улусное” традиционное бурятское воспитание. Это немало помогло его успешной адаптации в элите господствующего этноса и, в конечном счете, созданию “агинского экономического чуда”. Жамсуев достаточно популярен в Улан-Удэ как эффективный менеджер и он может всерьез претендовать на роль отца нации, который мог бы стать консолидирующей фигурой и покончить с периодом “феодальной раздробленности” бурят. Но, судя по некоторым признакам, он может возглавить новый субъект в Забайкалье.

Итак, чем туманнее прогноз, тем больше вероятность, что он сбудется: а) агинцы не выйдут за рамки стереотипа взаимоотношений с государством и не пойдут на явную конфронтацию; б) агинский монолит способен отвергнуть любое внешнее влияние; в) несмотря ни на что, агинцы не откажутся от собственного проекта, с высокой вероятностью нового пассионарного всплеска.

Александр Махачкеев, «МК в Бурятии»