Что мешает превращению Алтая в курортный центр России.

Ограничения на выезд за рубеж заставили российских силовиков и сотрудников некоторых госкомпаний внимательнее приглядеться к возможностям отдыха в России. Полина Никольская отправилась в популярную у российских отдыхающих Республику Алтай и выяснила, что мешает превращению этого горного региона в столь же успешные туристические зоны, как национальные парки в США и Европе.

"Мы не отдадим свою территорию"

Алтайца Даниила Мамыева многие местные называют "наш индеец". Мамыев, директор Каракольского природного парка Уч-Энмек в Онгудайском районе, действительно выделяется среди большинства населения Горного Алтая. Вместо черного ежика у него длинные седые волосы, вместо джинсов или формы цвета хаки, в которой удобно ездить на лошадях и передвигаться по лесу,— дутая жилетка и спортивные штаны известных американских туристических марок. К нему в парк съезжаются люди со всех концов земли. В просторном деревянном аиле — национальном жилище из сруба — ужинают гости из Турции, Индии, Таджикистана, россияне из Москвы, Новосибирска, Красноярска, Барнаула, Горно-Алтайска. Недавно к нему приезжали настоящие индейцы из Америки с молодым вождем. Мамыев показывал урочище Калбак-Таш, расписанное петроглифами — древними наскальными изображениями, некоторые из которых датированы 6 тыс. лет до нашей эры. Культурный объект облагородили на свои деньги местные предприниматели, занимающиеся в основном скотоводством. Экскурсовод вспоминает, как один из индейцев упал лицом вниз на камень с петроглифом. Их вождь сказал, что на территории российского Алтая есть место, "в котором можно общаться с небесами", и индеец пояснил, что его, кажется, нашел.

Тринадцать лет назад, когда Мамыев создавал природный парк, здесь не было ни аилов, в которых могли остановиться иностранцы, ни экскурсий, по ценным петроглифам ходил кто попало. Мамыев в советское время работал геологом в Центральной Азии, а после перестройки вернулся в Каракольский район, где родился и вырос, чтобы посвятить жизнь защите традиций своего народа, рассказать о них другим людям и возродить отношение в родном районе к Каракольской долине и горе Уч-Энмек как к священным землям. Для начала Мамыев решил добиться, чтобы земли стали природоохранным парком,— это бы позволило следить за ними и организовать туристический поток. Первый сход жителей долины на тему парка прошел в конце 1990-х годов. Переступив с главой поселения порог дома собраний, Мамыев наткнулся на два лагеря — ярых противников и ярых сторонников природного парка. "Противники говорят нам, не надо парка, мы сами будем стоять с ружьем при въезде в долину и охранять ее. Они сопротивлялись, говорили, что мы не отдадим свою территорию",— вспоминает Мамыев. Слова "придооохранная территория" вызывали у некоторых алтайцев ужас. Они считали, что раз территория будет охраняться, то им запретят готовить дрова на зиму, выращивать покос, пасти скот. Туристов, которые периодически ходили "дикарями" по территории, некоторые селяне считали варварами, оставляющими за собой горы мусора и портящими палатками покосы. К 2001 году за создание парка все же проголосовало большинство жителей, но проблема себя не изжила. Некоторые местные до сих пор ломают щиты, расставленные на территории парка, с просьбой не жечь костры где попало, не мусорить, ходить по тропам. Кто-то рисует сверху древних наскальных рисунков фаллос. По мнению Мамыева, отношение жителей можно поменять только "работой на местах, чтобы люди увидели, что от парка есть выгода". "Когда мы создавали природный парк, в селе Каракол местные приносили тушу барана и меняли ее на заводе на алкоголь. Один баран — поллитра водки. Меняли простые коммерсанты, это был такой бизнес. Они собирали мясо и продавали его в Новосибирске в десять раз дороже,— приводит он пример. — На сегодняшний день в Каракольской долине барана можно продать за 4,5-5 тыс., например, туристу, что в разы дороже, чем сдать его комбинату".

"Как-то крутимся"

В Республике Алтай живет чуть больше 211 тыс. жителей, среди них 56,6% русских и 33,9% алтайцев, согласно переписи 2010 года. Большинство — селяне. В единственном городе Горно-Алтайске проживает около 61 тыс. человек. Любой из алтайцев расскажет приезжему притчу. Когда бог распределял земли, алтаец проспал, и богу пришлось отдать ему землю, которую он оставил себе. Такую же легенду, только про себя, туристам рассказывают, например, жители Кавказа или Памира.

Горный Алтай — один из семи высокодотационных регионов, которые недавно глава Счетной палаты Татьяна Голикова обвинила в неэффективном расходовании бюджетных средств. Министр экономического развития и инвестиций республики Александр Алчубаев уточняет, что деньги федерации — это 70% средств, на которые живет Горный Алтай, около 9 млрд руб. Сама республика почти не зарабатывает. Небольшой ее доход состоит их налогов физических лиц, которые платит по большей части "армия бюджетников". Оксана Егорова, заместитель главы сельской администрации Ининского поселения, перечисляет мне, где могут работать ее сельчане, и загибает пальцы одной руки: администрация, школа, больница, почта. 1800 людям, которые живут в поселении, конечно, работы не хватает. "С советского времени пошло, что у нас нет высокотехнологического производства,— говорит министр Алчубаев.— Мы поставляли сырье, мясо, пух, лес, руду в виде концентратов, а переработка шла в тех местах, где есть рабочая сила и инфраструктура. У нас в свое время не было ни Камского автозавода, ни Красноярской или Саяно-Шушенской ГЭС. В других регионах платится налог на прибыль, крупные налоги НДС, на имущество, на природные ресурсы. У нас этого, к сожалению, нет". Люди живут личным хозяйством: огородом, отарами овец, стадами коров и коз. Но сельское хозяйство, по словам Алчубаева,— отрасль "сильно дотационная и больше обеспечивает занятость населения", чем приносит доход. Например, сверху местным доплачивается за то, что свое молоко или мясо они сдают на завод или забойные площадки. Причем, чем отдаленнее район, тем меньше обычно завод за скот платит.

Учительница Алена Чалчикова из села Балыкча Улаганского района, приравненного по условиям жизни к Крайнему Северу, сетует, что вести корову из села на убой в райцентр три часа, а получит она за это с вычетом расходов на дорогу только 9 тыс. руб. Ее зарплата вместе с "северными надбавками" — 17 тыс. руб. (в других районах на 70% меньше), на двоих детей не хватает. В этом году Алена решила продавать на перевале шашлыки туристам — так за мясо она сможет выручить намного больше.

Обычно жители описывают свою жизнь словами "как-то крутимся". "Осенью продаем скот, потом меняем картошку на скот, которую как раз сейчас мой муж поехал тяпать, зимой дрова продаем: у нас есть своя пилорама. Но за машину дров прибыль в сухом остатке выходит не больше двух тысяч",— описывает жизнь Марина Асканакова из села Балыктуюль. Около пяти лет назад до дома в отдаленной деревне ее подкинули туристы. По дороге спросили, где можно переночевать. Ни одной гостиницы не было за километры, и бойкая 30-летняя Марина впустила их к себе. Денег просить не стала, у алтайцев это не принято, туристы сами с утра по отъезду оставили ей 2 тыс. руб. Хозяйка смекнула, что на желающих полюбоваться на алтайские горы можно и зарабатывать. Повесила на дороге у дома баннер, что у нее можно переночевать и поесть, несовершеннолетним детям бесплатно, и чуть ли не первая в районе стала пускать к себе в дом чужих. Гости стали спрашивать, где можно попробовать национальную еду, тогда недалеко от деревни она открыла кафе с несколькими аилами.

По данным министерства туризма и предпринимательства республики, поток туристов каждый год в Горный Алтай составляет около 1,45 млн человек. Что немало по сравнению с Бурятией, куда в 2013 году приехало больше 600 тыс. туристов (по данным местных СМИ), или с Кабардино-Балкарией, где стоит самая высокая гора в Европе Эльбрус и куда в 2012 году, по данным главы республики Арсена Канокова, приехало 200 тыс. туристов. Но Краснодарскому краю с 11,6 млн туристов за 2013 год или Татарстану с потоком туристов более 2 млн за 2013 год Горный Алтай уступает. Основная проблема — это туристический сезон. В республике он длится по сути всего два месяца, июль и август, а в этом году начался еще позже из-за наводнения. Сюжеты на федеральном канале, в которых показывали полностью затопленные алтайские деревни, отпугнули гостей, считают в местной администрации и просят написать в федеральной прессе, что никакой разрухи в республике нет, а вода давно ушла. На Алтай едут сибиряки — новосибирцы, жители соседнего Алтайского края, Кемерово, Томска, Урала, перечисляет замминистра туризма и предпринимательства республики Мерген Екеев. Для большинства это поездки выходного дня на своей машине. В 2013 году в среднем турист гостил в республике 4,7 дня.

Туризм — приоритетная отрасль развития республики, говорит министр экономики Алчубаев. Но в бюджет он пока "дает немного": 217 млн руб. за прошлый год. На самом деле, по оценкам министерства, оборот отрасли в год 4-6 млрд руб., но жители, принимающие туристов у себя дома, не регистрируются как индивидуальные предприниматели или ООО, а "очень много туркомплексов и баз принадлежит иногородним — новосибирцам, барнаульцам, москвичам". "Чаще всего они зарегистрированы за пределами республики. Путевки реализуются там, а сюда они приезжают,— говорит Алчубаев.— Настал период, когда курочка уже выросла, созрела и может нести яйца. Пока она была цыпленком, не надо было ее ощипывать. А сейчас мы начинаем работу по наведению порядка. Будем требовать даже если предприятие принадлежит сибирцам, то регистрировать его они должны в нашей налоговой инспекции. Мы должны заставить и комплексы, и гостевые дома жителей пройти техническую инвентаризацию, технический учет, платить налог на имущество". По словам директора Центра исследований региональных реформ Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ Александра Дерюгина, налог на имущество бизнесмены обязаны платить там, где стоит имущество. А вот налоги на прибыль, НДФЛ фирмы "увезти могут". "При этом у нас формально никаких полномочий у властей регионов и органов местного управления по выявлению налогооблажения нет. Они могут проявить инициативу, написать в налоговую службу, что у такого-то есть имущество и ему неплохо бы заплатить налоги, а дальше налоговые органы принимают решение,— говорит эксперт.— Но при этом они могут, используя административный ресурс, создать невыносимые условия для бизнеса".

Статистика Ростуризма считает только отдыхающих, которые остановились в официально зарегистрированных гостиницах, турбазах, санаториях. Здесь у Горного Алтая показатель действительно совсем низкий — 95,1 тыс. туристов (по сравнению почти с 2,5 млн в Краснодарском крае). По мнению Алчубаева, республика могла бы легко получать от туризма миллиард. Впрочем, местные жители говорят, что тенденция пока обратная. Весь малый бизнес, где поначалу жители регистрировались как индивидуальные предприниматели, в итоге регистрацию снял, когда для ИП повысили налог.

Главная задача властей не повысить турпоток, а сделать так, чтобы туристы приезжали и зимой и оставались в республике дольше. Алчубаев говорит, что сельский туризм, которым решили заняться алтайки Марина и Алена, дает людям работу, но все-таки республика "должна отходить от дощатых домиков и переходить на санаторно-курортную деятельность". А заместитель министра туризма и предпринимательства Республики Алтай Мерген Екеев считает, что будущее алтайского туризма — за кластерами. "Есть федеральная целевая программа, там четко прописано, что туризм надо развивать на основе кластерного похода. Что это? Это крупные точки. Только мелким бизнесом или сельским туризмом не привлечь состоятельного туриста",— рассуждает Екеев.

Кластер в Горном Алтае — это особая экономическая зона "Долина Алтая" в 20 минутах езды от аэропорта, открывшегося в республике всего три года назад, и будущий горнолыжный курорт Манжерок, на котором пока только один подъемник, а зимой часто не бывает снега. Для "Долины Алтая" специально вырыли искусственное озеро, вокруг которого должны расположиться санатории и турбазы. Но при его проектировании допустили инженерную ошибку, и вода из озера начала уходить, а вместе с ней и инвесторы. Министры ждут в республике специалистов фармацевтов, которые смогут делать лекарства для санаториев из алтайских трав, и менеджеров по туризму из других субъектов. Сельский же туризм, по их мнению, нужно поддерживать как социальный проект.

""Долина Алтая" будет высококлассным фешенебельным районом с высокими ценами. Развитие таких локальных территорий создает для местных совершенно другие угрозы. Может, в карман республики пойдут деньги, но новые экономисты должны показать рычаги, чтобы деньги возвращались местному населению",— о будущем кластере "индеец" Даниил Мамыев отзывается скептически. Он против, чтобы все коренное население бросилось заниматься туризмом. Главным для алтайцев, уверены, кстати, и Мамыев, и министры, должно оставаться сельское хозяйство, которым население живет испокон веков. Но потребителем может стать турист, от которого алтайцы будут зарабатывать сами и напрямую.